-- Мнетоже.Янехочудаже, чтобы их кости лежали на
нашей чистой земле. Пусть ищут себедругоелогово.Здесьим
нельзяоставаться. Я слышал, как пахнет кровь женщины, которая
меня кормила, -- женщины, которую они убили бы, если бынея.
Толькозапахсвежейтравынапорогах домов может заглушить
запах крови. От него у менягоритворту.Напустимнаних
джунгли, Хатхи!
-- А! -- сказал Хатхи. -- Вот так же горел и рубец на моей
коже,покамынеувидели,как погибли деревни под весенней
порослью. Теперь я понял: твоя война станетнашейвойной.Мы
напустим на них джунгли.
Мауглиедвауспел перевести дыхание -- он весь дрожал от
ненависти и злобы, -- как то место, где стояли слоны, опустело,
и только Багира смотрела на Маугли с ужасом.
А Хатхи и его трое сыновей повернули каждый в свою сторону
и молча зашагали по долинам. Они шли все дальше и дальшечерез
джунглиисделалишестьдесят миль, то есть целый двухдневный
переход. и каждый ихшагикаждоепокачиваниехоботабыли
замеченыиистолкованыМангом,Чилем,Обезьяньим Народом и
всеми птицами. Потом слоны стали кормиться и мирнопаслисьне
меньше недели. Хатхи и его сыновья похожи на горного удава Каа:
они не станут торопиться, если в этом нет нужды.
Черезнеделю -- и никто не знает, откуда это пошло, -- по
джунглям пронесся слух, что в такой-то и такой-то долине корм и
вода всего лучше. Свиньи, которые готовыидтинакрайсвета
радисытнойкормежки,тронулисьпервые,отрядза отрядом,
переваливаясь черезкамни;занимидвинулисьолени,аза
оленями-- маленькие лисицы, которые питаются падалью. Рядом с
оленямишлинеповоротливыеантилопы-нильгау,азанильгау
двигалисьдикиебуйволысболот.Вначалелегкобылобы
повернуть обратнорассеянныеиразбросанныестада,которые
щипалитраву,брели дальше, пили и снова щипали траву, но как
только среди нихподнималасьтревога,кто-нибудьявлялсяи
успокаивалих.Тоэтобыл дикобраз Сахи с вестью о том, что
хорошие корма начинаются чутьподальше;тонетопырьМангс
радостнымпискомпроносился,трепеща крыльями, по прогалине,
чтобы показать, что там никогонет;тоБалусполнымртом
кореньев подходил, переваливаясь, к стаду и в шутку или всерьез
пугалего,направляянанастоящуюдорогу. Многие повернули
обратно, разбежались или не захотелиидтидальше,нопрочие
остались и по-прежнему шли вперед.
Прошлодней десять, и к концу этого времени дело обстояло
так: олени, свиньиинильгаутоптались,двигаясьпокругу
радиусомв восемь или десять миль, а хищники нападали на них с
краев.Авцентрекругабыладеревня,авокругдеревни
созревалихлебанаполях,ав полях сидели люди на вышках,
похожих на голубятни и построенных для того, чтобы пугатьптиц
и других воришек.
Былатемная ночь, когда Хатхи и его трое сыновей без шума
вышли из джунглей, сломали хоботами жерди, и вышкиупали,как
падаетсломанный стебель болиголова, а люди, свалившись с них,
услышали глухое урчанье слонов. Потом авангард напуганной армии
оленей примчался и вытоптал деревенское пастбищеивспаханные
поля;аза ними пришли тупорылые свиньи с острыми копытами, и
что осталось послеоленей,тоуничтожилисвиньи.Времяот
времениволкитревожилистада,и те, обезумев, бросались из
стороны в сторону, топча зеленый ячмень и ровняя с землейкрая
оросительныхканалов.Передрассветомв одном месте на краю
круга хищники отступили, оставив открытой дорогу на юг, и олени
ринулись по ней, стадо за стадом. Другие, посмелей,залеглив
чаще, чтобы покормиться следующей ночью.
Ноделобылоужесделано. Утром крестьяне, взглянув на
своиполя,увидели,чтовсепосевыпогибли.Этогрозило
смертью, если люди не уйдут отсюда, потому что голод был всегда
также близко от них, как и джунгли. Когда буйволов выгнали на
пастбища, голодное стадо увидело, что олени дочистасъеливсю
траву,иразбрелосьподжунглямвследзасвоимидикими
товарищами. А когда наступили сумерки, оказалось, чтотриили
четыредеревенскихлошадилежатвстойлахспроломленной
головой. Только Багира умела наносить такие удары, и толькоей
моглаприйти в голову дерзкая мысль вытащить последний труп на
середину улицы.
В эту ночь крестьяне не посмели развести костры наполях,
иХатхиссыновьями вышел подбирать то, что осталось; а там,
где пройдет Хатхи, уже нечегобольшеподбирать.Людирешили
питаться зерном, припасенным для посева, пока не пройдут дожди,
апотом наняться в работники, чтобы наверстать потерянный год.
Но пока хлеботорговец думал о своих корзинах, полных зерна, и о
ценах, какие он будет брать с покупателей, острыеклыкиХатхи
ломалиугол его глинобитного амбара и крушили большой плетеный
закром, где хранилось зерно.
После того как обнаружили эту потерю, пришла очередь жреца
сказатьсвоеслово.Богамонужемолился,нонапрасно.
Возможно, говорил он, что деревня, сама того не зная, оскорбила
какого-нибудь бога джунглей: по всему видно, что джунгли против
них.Тогдапослализаглаваремсоседнегоплемени бродячих
гондов, маленьких, умных, черных, как уголь, охотников, живущих
вглубинеджунглей,чьипредкипроисходятотдревнейших
народностейИндии -- от первоначальных владельцев земли. Гонда
угостили тем, что нашлось, а он стоял на одной ноге, с лукомв
руках и двумя-тремя отравленными стрелами, воткнутыми в волосы,
исмотрел не то с испугом, не то с презрением на встревоженных
людей инаихопустошенныеполя.Людихотелиузнать,не
сердятсялинанихего боги, старые боги, и какие жертвы им
нужны. Гонд ничего не ответил, но сорвал длинную плеть ползучей
дикой тыквы, приносящей горькие плоды, и заплел ею дверихрама
наглазахуизумленного божка.