Дом был такой большой, что можно подумать, одних только спален в нем не менее пятнадцати, не говоря уже о гостиных и
верандах.
Я поднялся по ступенькам и около двойной двери позвонил Минут через пять дверь осторожно приоткрылась и передо мной предстал высокий негр в
белом сюртуке с черным галстуком-бабочкой и в черных брюках. Ему можно было дать лет семьдесят. Вьющиеся седые волосы были полны больших
пролысин. По его налитым кровью глазам и дряблым мышцам лица я понял, что он часто прикладывается к бутылке. Глаз у меня на это наметан.
- Дирк Уоллес, - назвал я себя. - Миссис Торнсен ожидает меня. Я из детективного бюро «Акмэ».
Он наклонил голову, давая понять, что осведомлен о моем приходе, и сделал шаг в сторону, пропуская меня.
- Прошу сюда, сэр, - пробормотал он голосом, в котором чувствовались теперь лишь остатки былого достоинства. Он повел меня большим
коридором и распахнул одну из дверей.
- Мадам сейчас спустится, - сказал он, предлагая мне пройти в огромную комнату, уставленную старинной мебелью, античными вазами и другими
разного рода старинными изделиями. По стенам было развешано несколько хороших полотен.
Мне стало любопытно, сколько времени понадобится этому пьянице, чтобы доложить миссис Торнсен о моем визите... Прошло полчаса. За это время
я успел рассмотреть все старые картины, оценить предметы антика, и мне это уже порядком стало надоедать. Наконец, дверь открылась и в комнату
вошла дама.
Я ожидал увидеть располневшую старую женщину, но ошибся. Миссис Торнсен была высокой и худощавой женщиной с ухоженной фигурой, волосами
платинового цвета с пробивающейся местами сединой, правильными чертами лица, проницательными серыми глазами, гармонировавшими с цветом тщательно
уложенных волос.
Она сразу же впилась в меня глазами без малейшего намека на улыбку. Взгляд ее всецело был прикован ко мне. Он бегал по моей фигуре сверху
вниз и снизу вверх; на минуту я даже засомневался в своем туалете и подумал, уж не раскрылась ли молния на моих брюках.
- Мистер Уоллес? - наконец разрешилась она глухим и холодным, как металл, голосом.
- Да, меня зовут именно так, - сказал я почтительно, помня о предупреждении Гленды.
- Присаживайтесь. Я вас долго не задержу.
Атмосфера в комнате была такой же теплой и непринужденной, как на похоронах. Я еще раз вспомнил о предупреждении Гленды насчет
почтительного обращения, а потому, поклонившись, сел на чертовски неудобный стул, на котором остановился ее указующий перст. Затем она начала
как сомнамбула кружить вокруг меня по комнате, бросая время от времени пристальные взгляды.
Сколько же это будет продолжаться?
Со спины она выглядела намного моложе, хотя мне показалось, что ей лет пятьдесят шесть - пятьдесят семь.
Я ждал. Я умею ждать. Ожидание - часть работы детектива, а она, между тем, продолжала свой индейский ритуальный танец по комнате.
Оказавшись, уже в который раз, в дальнем от меня углу комнаты, она, наконец, остановилась и опять пронзила меня металлом своих глаз. Теперь
между нами было метров десять, и я услышал, наконец, ее хриплый, холодный голос:
- Мне говорили, что ваше детективное агентство лучшее на восточном побережье, - сказала она.
- Я бы не работал в нем, если бы это было не так, миссис Торнсен, - гордо отпарировал я.
- Я бы не работал в нем, если бы это было не так, миссис Торнсен, - гордо отпарировал я.
Тут она начала приближаться ко мне.
- Тогда, я полагаю, мистер Уоллес, что вы считаете себя хорошим детективом. - Язвительность так и лезла из нее, но я сдержался, несмотря на
раздражение.
- Я не только считаю, но даже уверен в том, что я хороший детектив. Теперь она подошла ко мне почти вплотную и, бросив на меня еще один
сверлящий взгляд, кивнула и чопорно опустилась на один из своих античных стульев. - У меня есть основание полагать, что мою дочь шантажируют, -
произнесла она, сложив руки с длинными ухоженными ногтями на коленях. - Надеюсь, вы знаете, что нужно делать в подобных случаях?
- Конечно, миссис Торнсен, - ответил я с каменным лицом.
- Я хочу, чтобы вы узнали, почему мою дочь шантажируют и кто это делает?
- Если вы мне в этом немного поможете, то не возникнет никаких проблем. Скажите, пожалуйста, что заставляет вас так думать?
- В течение десяти последних месяцев моя дочь регулярно снимает со своего лицевого счета в банке по десять тысяч долларов ежемесячно, - она
нахмурилась и посмотрела на свои руки. - Это насторожило мистера Акленда, и он сообщил об этом мне.
- А кто этот мистер Акленд?
- Это банкир нашей семьи. Он управляющий «Пасифик энд Нэшнл Бэнк». Они с моим последним мужем были большими друзьями.
- У вашей дочери собственный счет в банке?
- К сожалению, да. Муж очень любил Анжелу. Он оставил на ее имя значительные деньги и имущество. Eжeмetячный же доход с имущества
составляет пятнадцать тысяч долларов. Это, конечно, огромные деньги для девочки ее возраста.
- Сколько же ей лет?
- Двадцать четыре.
- Я не вижу ничего ненормального в том, что девушка двадцати четырех лет, имеющая доход в пятнадцать тысяч долларов ежемесячно, тратит
десять тысяч, но вы, возможно, внесете в это какую-нибудь ясность.
- Это совершенно ненормально, - резко возразила миссис Торнсен. - Я должна вам сказать, что Анжела не вполне нормальна. Видите ли, когда я
была беременна ею, я переболела корью. - Она замолчала и испытующе посмотрела на меня. - Вы понимаете, что это значит?
- Да, конечно. Болезнь может повлиять на ребенка.
- Вот именно. Анжела поздно начала развиваться. Пришлось нанять ей специально домашнего учителя, но и после этого она сильно отставала от
своих сверстников. И только к двадцати годам она проявила какие-то признаки зрелости. Мой муж совершил такую глупость!... Первые два месяца она
не проявляла никакого интереса к своему месячному доходу, а затем начала снимать со счета такие огромные суммы. Мистер Акленд, который является
также и моим другом, вначале не решался разговаривать со мной на эту тему и лишь на прошлой неделе сообщил мне об этом. Это его предположение о
возможном шантаже. Он очень опытный человек, и я ему вполне доверяю.
- Итак, уточним, миссис Торнсен. Ваш муж умер год назад. Ваша дочь вошла в права наследования и ежемесячно снимает со счета по десять тысяч
долларов в течение последних десяти месяцев. Так?
- Да.
- Но первые два месяца деньги ее мало интересовали?
- Мистер Акленд говорит, что тогда она снимала по две тысячи в месяц для своей негритянки, которая ей прислуживает.