Консуэло Хименес протянула Хавьеру чай со льдом и указала на кресло. Сама села на диван, откинувшись на спинку и покачивая ногой; сандалия свисала с пальцев.
– Здесь так тихо. Даже не верится, что мы в Испании, – сказал Фалькон.
Они немного посидели в тишине – ни звуков проезжающих машин, ни звона церковных колоколов, ни свиста и хлопков на улицах.
– Двойные стеклопакеты, – наконец объяснила она. – У меня в ресторанах всегда шумно. Там я проживаю свою испанскую жизнь, так что когда я здесь, это как… жизнь после жизни. При вашей‑то работе вы, очевидно, меня понимаете.
– Сейчас предпочитаю быть в гуще событий, – сказал Фалькон. – Я отбыл свой срок в чистилище.
– Уверена, тишина в огромном доме вашего отца… То есть не отца… Простите.
– Я до сих пор думаю о Франсиско Фальконе как об отце. Этой привычке сорок семь лет, я не смог ее побороть.
– Вы изменились, старший инспектор.
– Мне кажется, нам уже пора перейти на «ты» и называть друг друга по имени.
– Ты сменил стиль.
– Постригся. Отказался от костюмов. Отказался от некоторых правил.
– Стал не такой напористый, – отметила она.
– Все такой же! Просто я понял, что людям эта черта не нравится, и стараюсь ее скрывать. Научился удерживать на лице улыбку.
– Мама одной моей подруги с детства учила ее: «Ни минуты без движения, ни секунды без улыбки!» На окружающих это действует, – сказала Консуэло. – Мы живем в такое время: легкая улыбка, легкий разговор. Когда в последний раз ты вел с кем‑нибудь серьезную беседу, Хавьер?
– Я только их и веду.
– Сам с собой разговариваешь?
– И еще раз в неделю посещаю психоаналитика.
– Разумеется, после всего, что ты пережил! – посочувствовала она. – Но ведь это не настоящая беседа, правда?
– Тут ты права. Иногда это абсурдное потакание своим слабостям, в остальных случаях – рвотное средство.
Консуэло взяла со стола сигареты, прикурила и откинулась на спинку дивана.
– Я зла на тебя, – сказала она, махнув в его сторону сигаретой. – Ты мне не звонил, а ведь мы собирались вместе поужинать… помнишь?
– Ты переехала.
– То есть ты пытался?
– У меня времени совсем не было, – сказал он, улыбаясь.
– На меня улыбки не действуют. Мне известно, что это значит. Придется тебе освоить пару новых приемов.
– Знаешь, столько всего навалилось!
– Ты лечение имеешь в виду?
– Да, и еще у меня юридические проблемы с Мануэлой. Моей сводной сестрой.
– Она жадная, насколько я помню.
– Ты, я вижу, в курсе всех подробностей скандала.
– Я не знала бы их только в том случае, если б на год впала в кому, – улыбнулась она. – Так чего же хочет Мануэла?
– Денег. Она хотела, чтобы я написал книгу о своей жизни с Франсиско, о его дневниках и о том, как я вел расследование убийства, из‑за которого все раскрылось. Или чтобы я поработал с ее дружком‑журналистом, который напишет книгу за меня. Я отказался. Она разозлилась. Теперь старается доказать, что я не имею прав на дом Франсиско Фалькона, что я ему не сын… Ты знаешь, как это бывает.
– Ты должен с ней бороться.
– Нелегко это. У нее голова иначе устроена. Она мыслит как Франсиско. Возможно, поэтому он ее никогда не любил, – объяснил Фалькон. – Она интриганка и специалист в области общественных отношений, что в сочетании с ее энергией, амбициями и кошельком – убийственная комбинация.
– Я заплачу за ужин.
– Ты меня обижаешь. Не настолько все плохо. Финансовые трудности – это маячащий на заднем плане жизни довесок к остальным неурядицам.
– Тем более полезна порция развлечений на переднем плане жизни, Хавьер, – сказала она. – Этот твой брат, скотовод Пако, хоть чем‑то помогает?
– Отношения у нас ровные. Но помочь мне не в его власти. Мануэла и им тоже вертит: она ведь ветеринар. Одно слово о возможной угрозе коровьего бешенства в стаде – и ему конец.
– Ты на редкость рассудителен.
– Спасибо, – поблагодарил он, решив не упоминать, что это скорее всего сказывается действие лекарств.
– Я продолжаю считать, что тебе необходимо развлечься.
Молчание. Фалькон постукивал по блокноту. Консуэло покорилась неизбежному, выдохнув с дымом наполнившую ее грудь печаль.
– Задавайте вопросы, старший инспектор, – обреченно проговорила она, поманив его к себе.
– Ты можешь все же называть меня Хавьер.
– Что ж, Хавьер, кое‑чему ты все же научился.
– Например?
– Как успокоить человека… вернее, как успокоить подозреваемого перед допросом.
– Думаешь, ты подозреваемая? – спросил он.
– Думаю, я – та, кто может оживить развитие отношений следователь – подозреваемый, – сухо произнесла она.
– Откуда ты знаешь, что это было убийство?
– А почему ты здесь, Хавьер?
– Я расследую любую смерть, произошедшую не по естественным причинам.
– Рафаэль умер от сердечного приступа? – Фалькон покачал головой. – Значит, это убийство.
– Или самоубийство по сговору.
– По сговору? – повторила она, вытаскивая очередную сигарету. – Что за сговор?
– Мы нашли сеньору Bегу наверху, она задушена подушкой.
– О, боже! – вскрикнула Консуэло, оглядываясь через плечо. – Марио, бедняжка!
– Сеньор Вега выпил литр жидкости для прочистки труб, разбавленной чем‑то или отравленной, либо перед этим он принял таблетки. Придется подождать отчета судебного медика.
– Поверить не могу.
– Значит, ты не думаешь, что Вега был способен на самоубийство?
– Казалось, он так любит жизнь! Его работа, семья… Марио он просто обожал. Только что купил новую машину. Они собирались ехать отдыхать…
– Сеньор Вега был дома, когда ты звонила насчет Марио вчера вечером?
– Я говорила с Лусией. Мне показалось, он дома, но точно я не знаю.
– Куда они собирались поехать? – спросил Фалькон.
– Обычно они ездили в Эль‑Пуэрто‑де‑Санта‑Мария, но в этот раз решили, что Марио достаточно большой, сняли дом в Ла‑Холле возле Сан‑Диего. Собирались сводить его в аквапарк и в Диснейленд.
– Во Флориду ехать было бы ближе.
– Для Лусии там слишком сыро, – пояснила она, наконец‑то прикурила и покачала головой, глядя в потолок. – Кто может представить, что творится в головах других людей?
– Его адвокат ничего не говорил об этой поездке.
– Адвокат мог не знать. Рафаэль был из тех, кто четко разграничивает сферы своей жизни. Адвокату положено знать все о проблемах бизнеса, он не должен интересоваться семейными делами. Про отдых я узнала от Лусии.
– Значит, он любил держать все под контролем?
– Как большинство успешных бизнесменов.
– Вы познакомились через Рауля?
– Рафаэль очень поддержал меня, когда Рауля убили.