– Ну, может, пятнадцать. Короче, у меня есть заявления очевидцев. Все сорок шесть штук.
Она похлопала по мягкой кожаной сумке, лежавшей рядом с ней на стуле:
– Та‑да!
– Еще по одной, ребята? – Дерганый Дули поставил перед Энджи чистую пепельницу и вытер колечко влаги под ее стаканом.
– Конечно, – сказала Энджи.
– А для прекрасной дамы? – спросил он у меня.
– Пока не надо. Спасибо.
– Стыд и позор, – пробормотал Дерганый и отошел за очередной «Финляндией» для Энджи.
– Если я правильно тебя понял, – сказал я Энджи, – ты звонишь Девину и через пятнадцать минут получаешь на руки то, чего я не смог добыть и за четыре дня.
– Типа того.
Дерганый поставил перед ней стакан:
– Все для тебя, куколка.
– «Куколка»… – сказал я, когда он отошел. – Ну кто, блин, в наше время называет девушку куколкой?
– А у него как‑то получается, – сказала Энджи и отпила водки. – Мистика.
– Ну Девин, ну сволочь.
– А чего ты злишься? Ты вечно донимаешь его своими просьбами. А я ему почти год не звонила.
– И то правда.
– Плюс я покрасивше буду.
– Вот с этим я бы поспорил.
Она фыркнула:
– А ты у людей поспрошай.
Я глотнул пива. Оно было теплым. Этот сорт, насколько я знал, популярен в Европе, впрочем, они там обожают кровяную колбасу и Стивена Сигала.
Когда Дерганый в очередной раз проходил мимо, я попросил принести мне холодного.
– О’кей. В следующий раз отберу у тебя ключи от машины. – Он поставил передо мной запотевшую бутылку «бек’с», стрельнул глазами в Энджи и отошел.
– Что‑то на меня в последнее время все кому не лень баллоны катят.
– Возможно, потому, что ты встречаешься с адвокатшами, уверенными, что хороший гардероб компенсирует отсутствие мозгов.
Я повернулся на стуле.
– А, так ты с ней знакома?
– Нет. Зато с ней близко знакомы половина мужиков, которые работают в двенадцатом округе.
– Мяу! – сказал я. – Только царапаться не начинай.
Она печально улыбнулась, прикуривая очередную сигарету.
– Я бы, может, ее и поцарапала, только у нее с когтями проблема. Зато, как я слышала, есть крутой портфель, прическа и сиськи, за которые она до сих пор выплачивает кредит. – Ее улыбка стала шире, и она скорчила мне рожицу: – О’кей, пупсик?
– А как там другой поживает? – спросил я.
Ее улыбка померкла. Она полезла в сумочку.
– Давай вернемся к Дэвиду Веттерау и Карен…
– Я слышал, его зовут Трей, – сказал я. – Ты встречаешься с парнем по имени Трей, Эндж.
– Как ты?..
– Не забывай, мы же детективы. Так же, как ты узнала про Ванессу.
– Ванесса, – сказала она и скривилась, как будто съела лимон.
– Трей, – сказал я.
– Заткнись. – Она начала рыться в сумочке.
Я отпил немного пива.
– Ты катишь на меня бочку, а сама спишь с парнем по имени Трей.
– Я с ним больше не сплю.
– А я с Ванессой больше не сплю.
– Мои поздравления.
– И тебя туда же.
С минуту между нами висела мертвая тишина. Энджи достала из сумочки несколько листов бумаги для факса и разгладила их на барной стойке. Я сделал еще пару глотков «бек’с» и погонял пальцем картонную подставку, борясь с собой, чтобы не рассмеяться.
Я сделал еще пару глотков «бек’с» и погонял пальцем картонную подставку, борясь с собой, чтобы не рассмеяться. Я взглянул на Энджи. Уголки ее рта тоже подергивались.
– Не смотри на меня, – сказала она.
– Почему?
– Говорю же… – Она сдалась, закрыла глаза и расплылась в улыбке.
Полсекунды спустя я последовал ее примеру.
– Я не знаю, почему улыбаюсь, – сказала Энджи.
– Я тоже.
– Козел.
– Стерва.
Она засмеялась и повернулась на стуле со стаканом в руках:
– Скучал по мне?
Ты даже не представляешь.
– Ни капли, – сказал я.
Мы переместились за длинный стол в глубине зала, заказали клубные сэндвичи, и за едой я поделился с Энджи всем, что успел узнать сам; подробно рассказал ей о своей первой встрече с Карен Николс, о двух столкновениях с Коди Фальком, о беседах с Джоэллой Томас, родителями Карен, Шивон, Холли и Уорреном Мартенс.
– Мотив? – сказала Энджи. – Мы постоянно возвращаемся к мотиву.
– Знаю.
– Кто в самом деле изуродовал ей машину и почему?
– Ага.
– Кто написал письма Коди Фальку и почему?
– Почему, – подхватил я, – кому‑то понадобилось изгадить этой женщине жизнь настолько, что она предпочла спрыгнуть с крыши, чем дальше это терпеть?
– Возможно ли, что они зашли настолько далеко, что подстроили Дэвиду Веттерау несчастный случай?
– Плюс проблема с доступом к информации, – сказал я.
Карен прожевала сэндвич и промокнула губы салфеткой.
– В каком смысле?
– Кто послал Карен фотографии Дэвида с другой женщиной? Кто, блин, сделал эти фотографии?
– На мой взгляд, работал профи.
– На мой тоже. – Я закинул в рот остывший ломтик картошки фри. – И кто дал Карен записи ее собственного психиатра? Это серьезный вопрос.
Энджи кивнула.
– И почему? – сказала она. – Почему, почему, почему?
Вечер затянулся. Мы прочли все сорок шесть протоколов показаний очевидцев несчастного случая с Дэвидом Веттерау. Добрая половина из них вообще ничего не видела, а остальные двадцать с мелочью подтвердили вывод полиции: Веттерау споткнулся о выбоину в асфальте, не удержался на ногах и ударился головой о корпус машины, водитель которой делал все, чтобы избежатьстолкновения.
Энджи даже набросала приблизительную схему места происшествия. На ней было показано местоположение всех сорока шести свидетелей в ключевой момент – это было похоже на план футбольного матча. Большинство свидетелей – двадцать шесть человек – стояли на юго‑западном углу Пёрчейз и Конгресс. В основном это были брокеры, которые после рабочего дня направлялись к станции метро Саут‑стейшн и ждали, пока переключится светофор. Тринадцать человек находились на северо‑западном углу, прямо напротив перебегавшего через дорогу Дэвида Веттерау. Еще двое стояли на северо‑восточном углу. Третий сидел в машине, следовавшей сразу за автомобилем Стивена Кернза – того самого водителя, что сбил Дэвида. Из оставшихся пяти свидетелей двое сошли с тротуара на юго‑восточном углу, когда загорелся желтый свет, а еще трое, как и Веттерау, бежали по «зебре»: двое направлялись на запад в сторону финансового квартала, а один – на восток.
Он оказался ближе всех к Дэвиду Веттерау. Его звали Майлз Брюстер. Он только что обогнал Веттерау, когда тот и попал ногой в выбоину. Машина уже ехала через перекресток. Когда Веттерау упал, Стивен Кернз тут же вывернул руль, и люди, находившиеся на «зебре», прыснули в стороны.