Шофер и Михаэлис подбежали к ней первые, но, когда они разорвали еще влажную от пота блузку и увидели, что левая грудь болтается где-то
сбоку, точно повисший на ниточке карман, они даже не стали прикладывать ухо к сердцу. Рот был широко раскрыт и в углах чуть надорван, как будто
она захлебнулась, отдавая весь тот огромный запас энергии жизни, который так долго в ней копился.
Мы еще издали увидели толпу и машины, сгрудившиеся на дороге.
- Авария! - сказал Том. - Уилсону повезло. Будет ему теперь работа.
Он сбавил газ, но останавливаться не собирался; только когда мы подъехали ближе, хмурое безмолвие толпившихся у гаража людей побудило его
затормозить.
- Может, все-таки взглянем, в чем там дело, - сказал он неуверенно. - Только взглянем.
Глухой, прерывистый стон доносился из гаража; когда мы, выйдя из машины, подошли к дверям, стон стал более внятным и в нем можно было
расслышать слова "Боже мой, боже мой!", без конца повторяемые на одной ноте.
- Что-то, видно, стряслось серьезное, - с интересом сказал Том.
Он привстал на носки и поверх голов заглянул в гараж, освещенный только желтыми лучами лампочки в металлической сетке, подвешенной под самым
потолком. Что-то вдруг хрипло булькнуло у него в горле, он с силой наддал своими могучими плечами и протолкался вперед.
Толпа заворчала и сейчас же сомкнулась снова, так что мне ничего не было видно. Но сзади напирало все больше и больше любопытных, и в конце
концов нас с Джордан просто вдавили внутрь.
Тело Миртл Уилсон лежало на верстаке у стены, завернутое в два одеяла, как будто ее знобило, несмотря на жару; склонившись над нею, спиной к
нам, стоял неподвижно Том. Рядом полицейский в шлеме мотоциклиста, усиленно потея и черкая, записывал фамилии в маленькую книжечку. Откуда-то
несся все тот же прерывистый стон, гулко отдаваясь в пустоте гаража; я огляделся и тут только увидел Уилсона - он стоял на высоком пороге своей
конторки, обеими руками вцепившись в дверные косяки, и раскачивался из стороны в сторону. Какой-то человек уговаривал его вполголоса, пытаясь
положить ему руку на плечо, но Уилсон ничего не видел и не слышал. Он медленно скользил взглядом от лампочки под потолком к тому, что лежало на
верстаке, тотчас же снова вскидывал глаза на лампочку; и все время звучал его страшный, пронзительный вопль:
- Боже мой! Боже мой! Боже мой! Боже мой!
Том вдруг рывком поднял голову, оцепенело посмотрел по сторонам и что-то пробормотал, обращаясь к полицейскому.
- М-и... - по буквам говорил полицейский, записывая, - к...
- Нет, х... - поправлял его грек. - М-и-х...
- Да слушайте же! - повысил голос Том.
- А... - говорил полицейский. - Э...
- Л...
- Л... - Тут широкая рука Тома тяжело упала ему на плечо, и он оглянулся. - Ну, чего вам надо?
- Как это случилось? Я хочу знать, как это случилось.
- Автомобиль сшиб ее. Задавил насмерть.
- Задавил насмерть, - повторил Том, глядя в одну точку.
- Она выбежала на дорогу. Мерзавец даже не остановился.
- Шли две машины, - сказал Михаэлис. Одна оттуда, другая - туда, понятно?
- Куда - туда? - быстро спросил полицейский.
- Шли две машины, - сказал Михаэлис. Одна оттуда, другая - туда, понятно?
- Куда - туда? - быстро спросил полицейский.
- Одна из города, другая в город. Ну вот, а она... - он было поднял руку в сторону верстака, но сразу же уронил, - ... она выбежала на
дорогу, и та машина, что шла из города, прямо на нее налетела. Еще бы - скорость-то была миль тридцать или сорок, не меньше.
- Как называется это место? - спросил полицейский.
- Никак. У него нет названия.
Рослый, хорошо одетый мулат выступил вперед.
- Машина была желтая, - сказал он. - Большая желтая машина. Совсем новая.
- Вы что, были при этом?
- Нет, но эта машина обогнала меня на шоссе. Она шла со скоростью больше чем сорок. Пятьдесят верных, а то и шестьдесят.
- Подойдите сюда и скажите вашу фамилию. Эй, дайте ему пройти, мне нужно записать его фамилию.
Должно быть, кое-что из этого разговора долетело до Уилсона, по-прежнему раскачивавшегося в дверях конторки, - его стоны стали перемежаться
новыми выкриками:
- Я знаю, какая это была машина! Знаю, без вас знаю!
Я увидел, как напряглась под пиджаком спина Тома. Он поспешно подошел к Уилсону и крепко схватил его за плечи.
- Ну, ну, возьмите себя в руки, - грубовато подбодрил он.
Уилсон глянул на Тома и хотел было выпрямиться, но колени у него подогнулись, и он упал бы, если бы не железная хватка Тома.
- Выслушайте меня" - слегка встряхнув его, сказал Том. - Я только сию минуту подъехал. Я вам привел свой старый "форд", как мы
уговаривались. Та желтая машина, на которой я проезжал здесь днем, была не моя - слышите? Я только доехал на ней до Нью-Йорка, а больше и в глаза
ее не видал.
Том говорил тихо, и никто, кроме меня и мулата, стоявших неподалеку, не мог разобрать его слов, но самый звук его голоса заставил
полицейского насторожиться.
- О чем вы там? - строго спросил он.
- Я его приятель. - Том, не отпуская Уилсона, повернул голову к полицейскому. - Он говорит, что знает машину, которая это сделала. Она
желтого цвета.
Следуя какому-то неясному побуждению, полицейский подозрительно взглянул на Тома.
- А какого цвета ваша машина?
- Синего. Двухместный "форд".
- Мы только что из Нью-Йорка, - сказал я.
Кто-то, ехавший следом за нами по шоссе, подтвердил это, и полицейский снова занялся Михаэлисом.
- Ну давайте опять сначала, по буквам...
Приподняв Уилсона точно куклу, Том внес его в конторку, усадил в кресло и вернулся к двери.
- Кто-нибудь идите, побудьте с ним, - коротко распорядился он.
Двое мужчин, из тех, кто стоял поближе, поглядели друг на друга и неохотно двинулись к конторке. Том пропустил их мимо себя, затворил за
ними дверь и отошел, стараясь не смотреть в сторону верстака. Поравнявшись со мной, он шепнул: "Поехали!"
С чувством неловкости мы протолкались сквозь прибывшую толпу - Том властным напором плеч прокладывал дорогу, - и у самого выхода встретился
нам спешивший с чемоданчиком врач, за которым послали полчаса назад, вероятно понадеявшись на чудо.