Нопостепенномонне Катерине удалось убедить дочь. Слишком уж
вескимиоказалисьдоводыфлорентийца.Аувещевания фра Тимотео рассеяли
последниесомнения Аурелии. Девушка разумная, она не могла не признать, что
полученноедоброслихвойперекроет совершенное зло. Короче говоря, если
Бартоломео и его слуга уедут из города, мечты Макиавелли сбудутся.
Приняврешение, Бартоломео не стал откладывать дело в долгий ящик и на
другой деньв сопровождении слуги выехал в Равенну. Макиавелли пожелал ему
доброгопутии успеха. А Нину, служанку, отправили на ночь к родителям. По
поручениюМакиавеллиПьероотнесвдомБартоломео корзинусо
свеженаловленнойрыбой,двумяжирнымикаплунами,сладостями, фруктами и
кувшиномлучшего вина. Через три часа после захода солнца, в девять вечера,
когдаСерафинаспала быглубокимсном,Макиавелли должен был подойти к
маленькой двери, ведущей во двор Бартоломео. Монна Катерина встретила бы его
иотвеланаверх,апослеужинаудалилась бы к себе, оставив наедине с
дочерью.Покинутьдомон обещал до рассвета - так просила монна Катерина.
Вскоре вернулсяПьеросзапиской.МоннаКатерина сообщалаМакиавелли
условныйсигнал.Ондолжен постучать два раза, выдержать паузу, потом еще
раз,сноваподождать ипостучатьдважды. Тогда она бы знала, что пришел
именно он. После того как дверь откроется, ему следовало войти, не говоря ни
слова.
"Вотчто значит иметьделос умудренной опытом женщиной! - подумал
Макиавелли. - Она не упустит ни одной мелочи".
Слугапринесвспальню ведрогорячей воды, и Макиавелли вымылся с
головы доног.Затемнадушился духами, купленными одновременно с розовым
маслом дляАурелии,и надел свой лучший костюм. Чтобы не портить аппетита
передроскошнымужином,ожидавшимего в доме Бартоломео, он отказался от
скромнойтрапезыСерафины,сославшисьнаприглашениепослагерцога
Феррарского.Онпыталсячитать,но буквы прыгали перед глазами. Он взял
лютню, нопальцы не слушались. Ему вспомнился один из диалогов Платона, но
размышленияо вечном казалисьсейчасбезвкусной преснятиной. Его сердце
пело.Кто,кроменего,смогбытак ловко играть страстями, глупостью и
корыстьюпричастных к этому делу людей и подчинить их своей воле? Церковные
часы пробили восемь. Макиавелли позвал Пьеро, решив скоротать оставшийся час
заигройвшашки.Обычноонлегко побеждал юношу, но на этот раз Пьеро
выигрывалпартиюзапартией.Казалось,этот час будет длиться вечно. Но
наконецраздалсядолгожданный бой. Макиавелли вскочил, завернулся в плащ и
открыл входнуюдверь.Он уже было направился к калитке, когда услышал шум
приближающихся шагов. Он прикрыл дверь и решил переждать, пока люди пройдут
мимо. Ноониостановилисьипостучали. Отстуканезапертаядверь
распахнулась, и факелы осветили стоящего в проходе Макиавелли.
- А,мессер Никколо, - сказал один из пришедших, в котором Макиавелли
узналсекретарягерцога.
- А,мессер Никколо, - сказал один из пришедших, в котором Макиавелли
узналсекретарягерцога.-Вы,какявижу,собралисьво дворец? Его
светлость хочет с вами поговорить. У него есть для вас важные новости.
ВпервыеМакиавеллирастерялсяи не нашел подходящего предлога, чтобы
уклонитьсяот визита. Если бы секретарь не застал его уже одетым, он послал
бызаписку,что болен и лежит в постели. А теперь? Герцог не привык, чтобы
егоприглашениемпренебрегали.Ктомужеесли он хотел сообщить что-то
важное,Макиавеллинемогнепойти.Возможно, речь идет о безопасности
Флоренции. Макиавелли тяжело вздохнул.
- Подождите меня. Я только скажу слугам, что провожать меня не надо.
Он вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь.
- Послушай,Пьеро.Герцог послал за мной. Я постараюсь вернуться как
можноскорее. Сошлюсь на колики в животе. Монна Катерина, должно быть, уже
ждет.Пойди и постучи, как мы условились. Расскажи ей, что случилось. Пусть
она разрешит тебе подождать во дворе. Когда я приду, ты откроешь мне дверь.
- Хорошо.
- Передай,чтояподавлен,раздражен,убит горем. Я вернусь через
полчаса.
ВодворцесекретарьоставилМакиавелливприемной, а сам прошел к
герцогудоложитьоприбытии флорентийского посла. Макиавелли ждал. Пять,
десять,пятнадцатьминут. Наконец секретарь вернулся и сообщил, что герцог
просит извинитьзазадержку,нокурьерпривезписьмаотпапы, и его
светлостьдолженобсудитьих с Агапито да Амалой и епископом Эльнским. Он
обещал пригласитьМакиавелли,кактолько освободится. И снова Макиавелли
осталсяодин. Его терпение жестоко испытывали. Он ерзал на стуле, вставал,
сновасадился. Он нервничал, горячился, кипел от ярости. Наконец в отчаянии
выскочилизприемной и бросился на поиски секретаря, а найдя его, ледяным
тоном спросил, не забыл ли герцог о существовании флорентийского посла.
- Еслигерцогнесможет принять меня, то я пойду домой. Я, кажется,
заболеваю.
- Этонелепая случайность, - попытался успокоить его секретарь. - Его
светлостьнезаставилбывасждать, если бы не безотлагательное дело. Я
уверен,онхочетсообщитьвамчто-тожизненноважноедляСиньории.
Пожалуйста, наберитесь терпения.
С трудом подавляя раздражение, Макиавелли бросился в ближайшее кресло.
Секретарьстаралсяотвлечьфлорентийца разговором, не обращая внимания на
то,чтособеседникегоне слушает. Макиавелли испытывал огромное желание
предложитьемузаткнуться.Сноваи сноваонговорил себе: "Если б они
пришли наминутупозже,то уженезасталибы меня". Наконец появился
АгапитодаАмалаисказал, что герцог ждет его. Макиавелли продержали в
ожиданиировночас.ВспомнивПьеро,дрожащегоотхолодаводворе
Бартоломео,онсаркастически улыбнулся.