- Тыпришелкнемуиз страха или чувства долга? Джакомо ответил не
сразу. Его трясло. Наконец он заговорил:
- Мессер Бернардо-судья,уважаемый вгородечеловек. Я не раз
выполнял его заказы. Коли эти вещи краденые, я не хотел держать их у себя.
- Онговорит правду, ваша светлость, - добавил Бернардо. - Я пришел к
нему и сразу узнал подсвечники и тарелки.
- Онимои,вашасветлость!- воскликнула одна из женщин. - Каждый
скажет вам, что они мои!
- Тихо.-Герцогперевелвзглядна гасконцев. - Вы признаете, что
украли эти вещи?
- Нет,нет,нет!-истерично закричал юноша. - Это ошибка. Клянусь
душой матери, я этого не делал. Мастер обознался. Я никогда его не видел.
- Уведите, - приказал герцог. - На дыбу его. Может, тогда вспомнит.
- Нет, - взвизгнул юноша. - Я этого не перенесу.
- Уведите его.
- Я сознаюсь, - выдохнул гасконец.
Герцог довольно усмехнулся и повернулся ко второму.
- А ты?
Тот гордо откинул голову.
- Я не крал. Я взял эти вещи. Это наше право. Мы захватили город.
- Ложь. Мы не захватили город. Он сдался. По неписаным правилам ведения
военныхдействийвИталиитехвремен города, взятые штурмом, отдавались
солдатамнаразграблениеиони могли брать все, что попадалось под руку.
Еслижегородкапитулировал,егожителивыплачиваликрупнуюсумму на
покрытиерасходовармии-победительницы,аихжизньисобственность
оставалисьнеприкосновенными. Поэтомугорожане предпочитали сдать город и
только в редких случаях стояли насмерть.
- По моему приказу солдаты обязаны оставаться вне стен города. Тот, кто
посягаетначесть,достоинство или собственность его жителей, должен быть
казнен.-Герцог взглянул на офицера. - На заре повесить обоих на площади.
Объявитьвлагере,вчем заключалось их преступление и какое они понесли
наказание.Околовиселицы выставить охрану. Городскому глашатаю каждый час
сообщатьнаселению,чтооно можетположитьсянасправедливость своего
повелителя.
- Чтоонговорит?-испуганно спросил юноша старшего гасконца, так
какгерцог,обращаяськофицеру,перешел с французского на итальянский.
Гасконецнеответил, только сненавистьюпосмотрелна герцога. Борджа
повторил приговор по-французски.
- Васповесятнарассветев назидание остальным. Юноша вскрикнул -
казалось, его пронзила невыносимая боль - и упал на колени.
- Пощадите, пощадите! - зарыдал он. - Я слишком молод, чтобы умирать! Я
не хочу умирать! Я боюсь!
- Уведите их, - сказал герцог.
Юношу подняли на ноги, он всхлипывал и продолжал что-то кричать. Второй
гасконец,задыхаясьот ярости, плюнул ему в лицо. Пленников вывели. Герцог
повернулся к Агапито да Амале.
Пленников вывели. Герцог
повернулся к Агапито да Амале.
- Проследи, чтобы их исповедовал священник. Меня будет мучить совесть,
еслионипредстанутперед своимсоздателем,не получиввозможности
покаяться в грехах.
Секретарь, чуть улыбнувшись, кивнул и вышел из зала. А герцог - по всей
видимости,в прекрасномрасположениидуха -обратилсяккардиналу и
Макиавелли:
- Надожебыть такими дураками. Непростительная глупость - продавать
краденоетам, гдекрадешь.Моглибы выждать и без всяких хлопот продать
серебров...Болонье иливо Флоренции... - Тут он заметил серебряных дел
мастера,переминавшегосясногина ногуусамых дверей. - Что ты тут
делаешь?
- Кто отдаст мне деньги, ваша светлость? Я - бедный человек.
- Ты хорошо заплатил за эти вещи? - учтиво осведомился Эль Валентино.
- Язаплатилстолько,сколько онистоили.Эти мерзавцы запросили
слишком много. Я же не могу торговать себе в убыток.
- Пустьэтопослужит тебе уроком. Впредь не покупай серебра, если не
уверен, что оно попало к продавцу честным путем.
- Я разорюсь, если потеряю эти деньги, ваша светлость.
- Убирайся!-взревелгерцог, ибеднягашмыгнулзадверь,как
испуганный кролик. Эль Валентино расхохотался.
- Ещеразпрошуизвинить меня, что пришлось прервать нашу беседу, -
обратилсяонк Макиавелли. - Но полагаю, суд должен вершить скоро. Я хочу,
чтобымоиподданныезнали:онивсегдамогут прийти ко мне, если с ними
дурно обошлись. Во мне они найдут справедливого судью.
- Мудрая политикадляправителя,которыйхочет удержать власть, -
добавил кардинал.
- Людивсегдасмирятся с потерей политической свободы, если не будет
затронута их личная свобода, - заметил герцог. - Они стерпят все, если никто
не станет насиловать их женщин и грабить их дома.
Макиавеллисинтересомнаблюдалзапроисходящим. Он не сомневался:
перед ним разыгрывается спектакль. Эль Валентино никогда не решится повесить
подданныхфранцузскогокороля.Скореевсего, гасконцев уже освободили и,
наградивщедрымиподарками,отправилиобратновлагерь.Спектакльже
устроен,какдогадывалсяМакиавелли,срасчетом,чтобыон рассказал в
Синьории об эффективных методах правления герцога и не забыл, самое главное,
упомянутьфразу,вкоторой говорилось о Флоренции и Болонье. Намек, что в
скором временивойскагерцога могут оказаться в этих городах, был слишком
явным и, конечно, не ускользнул от Макиавелли.
Наступило неловкое молчание. Герцог поглаживал бородку, задумчиво глядя
нафлорентийца.Онявностремилсяпонять, кого же прислала Синьория для
переговоров.Нежелаявстретить егоизучающийвзгляд,Макиавелли
рассматривал ногти, как бы раздумывая, не пора ли их стричь.
СловагерцогасмутилиМакиавелли,атакоеслучалось нечасто.