В предрассветной темноте и прохладе они ехали по шоссе сквозь туман, тяжело нависший над
равниной.
- Чем ты встревожен, Гарри?
- Не знаю. Так просто тревожно. Ты что, решила отпускать волосы?
- Да, думаю, может, отпустить. Девочки все ко мне пристают.
- Ну их к черту. Оставь так, как сейчас.
- Ты правда так хочешь?
- Да, - сказал он. - Мне так нравится.
- Тебе не кажется, что я уже старая и некрасивая?
- Ты красивее их всех.
- Хорошо, я подстригусь опять. Я могу сделать цвет еще светлее, если тебе нравится.
- Что вообще за дело девочкам до того, что ты делаешь? - сказал Гарри. - Нечего им надоедать тебе.
- Ты же знаешь, какие они. Ты же знаешь, девочки всегда такие. Слушай, если у тебя рейс будет удачный, мы поедем в Новый Орлеан, хорошо?
- В Майами.
- Ну, хотя бы в Майами. А их оставим здесь.
- Раньше я должен сделать этот рейс.
- Ты чем-то встревожен, скажи?
- Нет.
- Ты знаешь, я целых четыре часа не могла заснуть, все думала о тебе.
- Ты славная старуха.
- Мне стоит только подумать о тебе, и я сейчас же хочу тебя.
- Ну, теперь давай переливать бензин в баки, - сказал ей Гарри.
Глава тринадцатая
В десять часов утра, в баре Фредди, Гарри стоял у стойки вместе с тремя или четырьмя другими, и только что оттуда вышли двое таможенных
чиновников.
Они спрашивали его о лодке, и он сказал, что ничего о ней не знает.
- Где вы были вчера вечером? - спросил один из них.
- Здесь и дома.
- До которого часу вы были здесь?
- Пока бар не закрылся.
- Кто-нибудь видел вас здесь?
- Все видели, - сказал Фредди.
- А в чем дело? - спросил их Гарри. - По-вашему, я украл свою собственную лодку. А что бы я стал с ней делать?
- Я только спросил, где вы были, - сказал таможенник. - Не злитесь.
- Я не злюсь, - сказал Гарри. - Я тогда злился, когда у меня забрали лодку без всяких доказательств, что она везла контрабанду.
- У нас было показание, данное под присягой, - сказал таможенный чиновник. - Не я давал это показание. Вы знаете, кто его давал.
- Ну, ладно, - сказал Гарри. - Только не говорите, что я злюсь оттого, что вы меня спросили об этом. Для меня бы лучше, если б она
оставалась там, где вы ее привязали. Тогда у меня была бы надежда получить ее обратно. А какие могут быть надежды, если ее украли?
- Никаких, прямо сказать, - ответил ему таможенник.
- Ладно, вы знайте свои бумажонки, - сказал Гарри.
- Только не скандалить, - сказал таможенник, - а не то я вам доставлю случай поскандалить в другом месте.
- Это я пятнадцать лет слышу, - сказал Гарри.
- Пятнадцать лет вы не скандалили.
- Да, и в тюрьме тоже не сидел.
- Так вот и не скандальте, а не то придется посидеть.
- Ладно, успокойтесь, - сказал Гарри.
- Ладно, успокойтесь, - сказал Гарри. Тут входит придурковатый кубинец, что ездит шофером на такси, и с ним какой-то тип, только что с
самолета, и вот Дылда Роджер и говорит кубинцу :
- Хэйсус, у тебя, говорят, ребенок родился?
- Да, сэр, - говорит Хэйсус очень гордо.
- Когда ж это вы поженились? - спросил его Роджер.
- Прошла месяц. Месяц, который до эта. Вы приходил на свадьба?
- Нет, - сказал Роджер. - Я не приходил на свадьба.
- Вы много потерял, - сказал Хэйсус. - Вы потерял весела свадьба.
Почему так, вы не приходил?
- Ты меня не звал.
- Да, да, - сказал Хэйсус. - Я забыл. Я вас не звал. Вы получил, что хотел? - спросил он приезжего.
- Да. Как будто. Это самый дорогой бакарди, какой у вас есть?
- Да, сэр, - ответил ему Фредди. - Это настоящий carta del oro <Золотой ярлык (итал.).>.
- Слушай, Хэйсус, а с чего ты взял, что это твой ребенок? - спрашивает его Роджер. - Это не твой ребенок.
- Как это так не мой ребенок? Как это так? Черт дери, вы не смел так говорить! Как это так не мой ребенок? Вы покупал корову и вы не
получал теленок? Это мой ребенок. Черт дери, да. Мой ребенок. Мой собственность.
Да,сэр!
Он уходит вместе с приезжим и с бутылкой бакарди, и смеются в конце концов над самим Роджером. Этот Хэйсус-штучка все-таки. Да и тот другой
кубинец, Суитуотер, тоже.
Тут входит Краснобай, адвокат, и он говорит Гарри :
- Только что таможенники поехали за вашей лодкой.
Гарри посмотрел на него, и глаза у него были такие, точно он собирался кого-то убить. Краснобай продолжал все так же, без всякого выражения
в голосе:
- Кто-то с высокого грузовика увидел ее среди манглий и позвонил по телефону на таможню. Я только что встретил Германа Фредерикса. Он и
сказал мне.
Гарри ничего не ответил, но глаза его стали опять, как у всех людей.
Потом он сказал Краснобаю:
- Всегда вы все знаете.
- Я думал, вам это будет интересно, - сказал Краснобай тем же ровным голосом.
- Меня это не касается, - сказал Гарри. - Стерегли бы получше.
Оба они стояли у стойки, и ни тот, ни другой не сказал больше ни слова, пока Дылда Роджер и все остальные не убрались оттуда. Тогда они
пошли в помещение за баром.
- Зараза вы, и больше ничего, - сказал Гарри. - За что ни возьметесь, все идет к черту.
- Я виноват, что лодку было видно с грузовика? Вы сами выбирали место.
Вы сами ее прятали.
- Заткнитесь, - сказал Гарри. - Почему это раньше там такие высокие грузовики не ездили? Это был для меня последний случай честно
заработать деньги. Последний случай пойти в рейс, где пахло деньгами.
- Я вам вовремя дал знать.
- Вы просто старый ворон.
- Ну, будет, - сказал Краснобай. - Они хотят ехать сегодня вечером.
- И пусть себе хотят.
- Они что-то начинают беспокоиться.
- В котором часу они хотят ехать?
- В пять часов.