- Дайте мне что-нибудь другое, - сказал он бармену.
- Что такое? Вам не нравится ojen экстра? - спросил хозяин. - Вам не стало хорошо?
- Нет.
- После ojen экстра надо пить с разбором.
- Дайте мне чистого виски.
Виски согрел его язык и небо, но ничего не изменил в его настроении, и вдруг, глядя на себя в зеркало позади стойки, он понял, что теперь
ему никогда не будет легче от вина. То, что произошло, - произошло, и всегда теперь будет с ним, и если он напьется до потери сознания,
проснувшись, он все равно почувствует это опять.
Высокий, очень худой молодой человек с редкой порослью светлых волос на подбородке, стоявший у стойки рядом с ним, спросил:
- Скажите, вы не мистер Гордон?
- Да.
- Я Гарольд Спелмэн. Мы, кажется, познакомились на одном вечере в Бруклине.
- Возможно, - сказал Ричард Гордон. - Очень может быть.
- Мне очень понравилась ваша последняя книга, - сказал Спелмэн. - Мне все ваши книги нравятся.
- Очень рад слышать, - сказал Ричард Гордон. - Выпьете чего-нибудь?
- Вместе с вами, - сказал Спелмэн. - Вы пробовали этот ojen?
- Мне он не помог.
- А что с вами?
- Настроение скверное.
- Попробуйте еще.
- Нет. Я возьму чистого виски.
- Знаете, для меня целое событие, что я вас увидел, - сказал Спелмэн.
- Вы, наверное, не помните нашу встречу на том вечере?
- Нет. Но, может быть, это был удачный вечер. Удачные вечера обычно не запоминаются, верно ведь?
- Пожалуй, вы правы, - сказал Спелмэн. - Это было у Маргарет Ван-Брунт. Вспоминаете? - спросил он с надеждой в голосе.
- Стараюсь.
- Это я тогда поджег дом, - сказал Спелмэн.
- Не может быть, - сказал Гордон.
- Да, - радостно сказал Спелмэн. - Именно я. Это был самый замечательный вечер из всех, какие я помню.
- Что вы теперь делаете? - спросил Гордон.
- Ничего особенного, - сказал Спелмэн. - Так, живу понемножку. Я уже привык к этому. А вы пишете новую книгу?
- Да. Половину уже написал.
- Превосходно, - сказал Спелмэн. - а о чем?
- Забастовка на текстильной фабрике.
- Великолепно, - сказал Спелмэн. - Ужасно, знаете, люблю социальные темы.
- Что?
- Просто обожаю, - сказал Спелмэн. - Для меня нет ничего лучше. Вы, бесспорно, на голову выше всей писательской братии. Скажите, есть у вас
там прекрасная еврейка-агитатор?
- А что? - спросил Ричард Гордон подозрительно.
- Это роль для Сильвии Сидней. Я в нее влюблен. Хотите посмотреть ее фотографию?
- Я видел, - сказал Ричард Гордон.
- Давайте выпьем еще, - радостно сказал Спелмэн. - Подумать только, как это мы с вами встретились. Вы знаете, я ведь счастливчик. Настоящий
счастливчик.
- А что? - спросил Ричард Гордон.
- Я сумасшедший, - сказал Спелмэн.
- А что? - спросил Ричард Гордон.
- Я сумасшедший, - сказал Спелмэн. - Это просто замечательно. Все равно, что быть влюбленным, только все всегда кончается хорошо.
Ричард Гордон слегка отодвинулся.
- Это вы напрасно, - сказал Спелмэн. - Я не буйный. То есть я очень редко бываю буйный. Давайте выпьем еще.
- Давно это с вами?
- По-моему, всю жизнь, - сказал Спелмэн. - Уверяю вас, это единственная возможность быть счастливым в наше время. Какое мне дело до того,
как стоят акции “Дуглас Эйркрафт”? Или Телеграфно-телефонной компании?
Меня все это не касается. Я читаю какую-нибудь из ваших книг, или пью, или смотрю на фотографию Сильвии, и я счастлив. Я-как птица. Я даже
лучше птицы. Я... - Он помедлил, подыскивая слова, потом сразу заторопился. - Я хорошенький маленький аист, - выпалил он и покраснел. Он
пристально глядел на Ричарда Гордона, шевеля губами, и тут рослый молодой блондин отделился от группы, сидевшей в другом конце бара, подошел к
нему и положил ему руку на плечо.
- Пойдем, Гарольд, - сказал он. - Нам пора домой.
Спелмэн свирепо посмотрел на Ричарда Гордона.
- Он смеется над аистом, - сказал он. - Он сторонится аиста. Аиста, который кружит в свободном полете...
- Пойдем, Гарольд, - сказал высокий молодой человек.
Спелмэн протянул руку Ричарду Гордону.
- Я не обижаюсь, - сказал он. - Вы хороший писатель. Продолжайте и дальше писать так. Помните, я всегда счастлив. Не давайте сбить себя с
толку. До скорого свидания.
Рослый молодой человек обнял его за плечи, и оба они, протиснувшись через толпу, пошли к выходу. Спелмэн оглянулся и подмигнул Ричарду
Гордону.
- Славный малый, - сказал хозяин. Он постучал себя по лбу. - Очень образованный. Заучился, должно быть. Любит бить посуду. Но он это не со
зла.
Платит за все, что разобьет.
- Он часто бывает здесь?
- Каждый вечер. Как он вам сказал, кто он? Лебедь?
- Аист.
- Вчера он был лошадь. С крыльями. Как та лошадь, что на бутылках “Белого коня”, только с крыльями. А все-таки малый славный. Денег много.
У него в голове неладно. Родные и держат его здесь под присмотром. Он мне все хвалил ваши книги, мистер Гордон. Чего вам налить? За счет
заведения.
- Виски, - сказал Ричард Гордон. Он увидел, что к нему подходит шериф. Шериф был необыкновенно высокий, похожий на мертвеца и очень
любезный человек. Ричард Гордон уже видел его сегодня, на вечере у Брэдли, и разговаривал с ним об ограблении банка.
- Мистер Гордон, - сказал шериф, - если вы ничем не заняты, поедемте потом со мной. Береговая охрана ведет из пролива лодку Гарри Моргана.
Его заметил танкер недалеко от Матакумбе. Захватили всю банду.
- Что вы говорите? - сказал Ричард Гордон. - Всех захватили?
- В телеграмме говорится, что все они убиты, только один жив еще.
- Неизвестно, кто?
- Нет, об этом ничего не сказано. Что там произошло, один бог знает.
- Деньги при них?
- Никто не знает. Но, должно быть, все там, на лодке, раз они не добрались до Кубы.