Хуже всего было то, чтовиновникпроисшествия,женатыйчеловек,
только неделю тому назад снявшийкомнаткуудамынатретьемэтажеи
поселившийся там со своей женой, проявил такой любовный пыл, чтовывихнул
плечо бедной Розали, слишком поспешно опрокинув ее на ступенькулестницы.
Мать, конечно, рассердилась и хотела устроить ужасный скандал, несмотря на
слезыдевчонки,признавшейся,чтоонасамапозволилаэто,ушиблась
случайно, и ей будет очень жаль, если бедного господина посадят втюрьму.
Тогда матьрешиламолчатьиудовольствоваласьвекселяминашестьсот
франков - двенадцать векселей по пятьдесят франков в месяц, сроком на год.
И тут уж она не запросила, это была очень скромная плата,потомучтоее
дочь, заканчивавшая ученье у портнихи, теперь ничего не могла зарабатывать
и лежала больная в постели. К тому же ее плохо лечили, хотя леченье стоило
больших денег, так что мышцы у нее нарукеукоротилисьионаосталась
калекой. Еще до конца первогомесяцаэтотгосподинисчез,неоставив
своего адреса. А несчастьям не было конца, онисыпалисьнанее,словно
град: Розали родила мальчика, мать ее умерла, она пошла по плохой дорожке,
впалавужаснуюнищету.ПереехаввНеаполитанскийгородокксвоей
родственнице, до двадцатишестилетонатаскаласьпоулицам,иногда
продавала лимоны на рынке, пропадала по целым неделям с разными мужчинами,
которые в конце концов выгоняли ее, пьяную, в синяках. Наконец, годназад
ейпосчастливилось:послерядаособеннорискованныхприключенийона
отправилась на тот свет.ТогдаМешенпришлосьвзятьксеберебенка,
Виктора, и в результате всего этого происшествияунееосталисьтолько
двенадцать неоплаченных векселей, подписанных Сикардо.Такничегоине
узнали о нем, кроме того, что фамилия егобылаСикардо.Сновапротянув
руку, Буш взял дело Сикардо в тонкой обложке из серой бумаги.Тамлежали
только двенадцать векселей, никаких попыток опротестоватьихсделаноне
было.
- Если бы еще этот Виктор был мальчик как мальчик, - плаксиво объясняла
старуха. - Но ведьэтоужасныйребенок...Да,тяжелополучитьтакое
наследство: мальчишку, который кончит на эшафоте, да эти никуда негодные
бумажки.
Буш упорно неспускалсвекселейсвоихбесцветныхвыпуклыхглаз.
Сколько разонизучалихтакимобразом,надеясьнайтиразгадкупо
какой-нибудь незамеченной подробности, по форме букв, по фактурегербовой
бумаги!Емуказалось,чтоонневпервыйразвидитэтоттонкий,
заостренный почерк.
- Любопытно, - повторил он еще раз, - я, несомненно, уже видел эти"о"
и "а", такие высокие и тонкие, что они похожи на "l".
В это время кто-то постучал, ионпопросилМешенпротянутьрукуи
отворить, так как дверь вела прямо на лестницу. Чтобыпопастьвовторую
комнату, с окнами на улицу, нужно было пройти через кабинет Буша.
Чтобыпопастьвовторую
комнату, с окнами на улицу, нужно было пройти через кабинет Буша.Каморка
без окон, служившая кухней, находилась по ту сторону площадки.
- Войдите, сударь.
Вошел Саккар. Он улыбался, развеселившись при виде медной, привинченной
к двери, дощечки, накоторойбылонаписанобольшимичернымибуквами:
"Спорные дела".
- Ах да, господин Саккар, вы насчет перевода? Мой браттам,вдругой
комнате. Входите, входите же.
Но Мешен буквально загораживала собой проход и глядела в упор навновь
прибывшего со всеусиливающимсяудивлением.Пришлосьпроизвестицелый
маневр: он отступил на лестницу, онавышланаплощадкуиприжаласьк
стене, чтобы дать ему возможность войти ипопасть,наконец,всоседнюю
комнату, где он и скрылся. Во время этих сложных движений она неспускала
с него глаз.
- О, - задыхаясь, проговорила она, - я никогданевиделатакблизко
этого господина Саккара... Виктор похож на него как две капли воды.
Буш, не сразу сообразив, смотрел на нее в недоумении. Затемеговдруг
осенило, и он тихонько выругался:
- Черт возьми, так оно и есть! Я ведь знал, что где-то ужевиделэтот
почерк.
На этот раз он встал, перерылвсепапкии,наконец,нашелписьмо,
которое в прошлом году ему написал Саккар, просяоботсрочкедляодной
несостоятельной должницы. Он быстро сличил почерк на векселяхсписьмом:
конечно, это были те же самые "а" и "о", со временем ставшиеещеострее;
заглавные буквы были написаны той же рукой.
- Это он, он, - повторял Буш. - Только почемужеСикардо,почемуне
Саккар?
И в егопамятивозниклаполузабытаяисторияизпрошлогоСаккара,
которую он слышал от одного агента, поимениЛарсонно,теперьставшего
миллионером: как сразу после государственного переворота Саккар приехалв
Париж, чтобы использовать положение своего только что выдвинувшегося брата
Ругона, как он вначале бедствовал нагрязныхулицахстарогоЛатинского
квартала и какбыстроразбогател,благодарякакому-топодозрительному
браку, после того как ему посчастливилось похоронить свою первуюжену.В
эти-то трудные годы ониназвалсяСаккаром,переменивсвоюнастоящую
фамилию, Ругон, на слегка переделанную фамилию своей первой жены, Сикардо.
- Да, да, Сикардо, я прекрасно помню,-пробормоталБуш.-Унего
хватило наглости подписать векселяфамилиейсвоейжены.Конечно,этой
фамилией они и назвались, когда поселились на улице Лагарп. Апотомэтот
подлецпринималвсяческиепредосторожности,съезжалсквартирыпри
малейшей тревоге... Ах, вот как? Оннетолькоискал,гдебынахапать
денег, он еще и опрокидывал девчонок на лестницах! Это не умно иможетв
конце концов сыграть с ним скверную штуку.
- Тише, тише, - перебила его Мешен. - Он в нашихруках!Значит,есть
все-таки бог на небе. Наконец-то я буду вознаграждена за все, чтосделала
для этого бедного маленького Виктора, которого, вот поди ж ты, явсе-таки
люблю, хоть он и неисправим.