В Париже все были поражены, пошли всякие необыкновенные слухи.Княгиня
унаследовала все состояние, пресловутые триста миллионов, окоторыхдаже
писаливгазетах.Вконцеконцоввозникларомантическаялегенда.
Рассказывали, будто какой-то незнакомец, весь вчерном,однаждывечером
неожиданно появился в ее спальне, когда она собиралась лечь в постель. Она
так и не поняла, через какую потайную дверь он мог войти; никто не знал, о
чем этот человек говорил снею,-по-видимому,оноткрылейгнусное
происхождение трехсот миллионов и, может быть,потребовалснееклятвы
загладить совершенные злодеяния воизбежаниестрашныхнесчастий.Затем
этот человек исчез. И действительно, следуя повелению свышеили,скорее,
повинуясь голосу совести, возмущенной происхождением этого богатства,все
пять лет своеговдовствакнягиняжилаоднимпламеннымстремлением-
отречьсяотвсегоиискупитьсовершенноезло.Уэтойженщины,не
испытавшей радости любви и материнства, у которой всенежныечувства,в
особенности неудовлетворенная любовь кдетям,былиподавлены,расцвела
настоящая страсть к беднякам, к слабым, обездоленным и страждущим, ктем,
комуонарешилавернутьэтимиллионыпо-царски,целымипотоками
благотворительности. И с тех пор ею овладела навязчивая идея, в головеее
гвоздем засела одна мысль: она стала смотретьнасебякакнабанкира,
которому бедняки вверили триста миллионов с тем, чтобы она как можно лучше
употребила эти деньги им на пользу; она теперь сталасчетоводом,деловым
человеком и, углубившись вцифры,жиласредицелойармиисекретарей,
рабочих и архитекторов. Вне дома онаустроилабольшуюконторусдвумя
десятками служащих. У себя, в своих трех маленьких комнатах, она принимала
только трех иличетырехдоверенныхлиц,своихпомощников;здесьона
проводила целые дни, сидя за письменным столом,точнодиректорбольшого
предприятия, скрываясь от докучливых посетителей среди наполнявших комнату
бумаг. Ее мечтой было утешить всех, начинаяотребенка,страдающегоот
того, что он родился, до старика, который не может умереть безстраданий.
За эти пять лет, разбрасывая золото полными пригоршнями,онаосновалав
Лавилете ясли святой Марии, с белыми колыбельками для самыхмаленьких,с
голубыми кроватками для детейпостарше,обширноеисветлоепомещение,
котороеужепосещалитристадетей,сиротскийдомсвятогоИосифав
Сен-Мандэ,гдестомальчиковистодевочекполучаливоспитаниеи
образование не хуже, чем дети в буржуазных семьях; наконец богадельнюдля
престарелых в Шатильоне на пятьдесят мужчин и пятьдесят женщин ибольницу
на двести коек в одном из предместий - больницу Сен-Марсо, палатыкоторой
только недавно открылись. Но любимым ее детищем, которое в настоящее время
поглощало ее целиком, был Дом Трудолюбия, ее создание, которое должно было
заменить исправительный дом; здесь триста детей - сто пятьдесят девочеки
столько же мальчиков, подобранных на Парижской мостовой, среди развратаи
преступлений, пользуясь заботливым уходом и обучаясь ремеслу, возрождались
к новой жизни.
Все эти учреждения,этикрупныепожертвования,безумная
расточительность в благотворительных делах за пять лет уже поглотили около
ста миллионов. Еще несколько лет таких затрат, и она будет разорена дотла,
она не сможет даже платить за хлеб и молоко, которыми она теперь питается.
Когда ее старая нянька Софи,нарушаясвоепостоянноебезмолвие,резко
выговаривала ей и пророчила смерть на соломе,онаулыбаласьтойслабой
улыбкой, которая толькоипоявляласьтеперьнаеебледныхгубах,-
небесной улыбкой надежды. В связи с организацией Дома Трудолюбия Саккари
познакомился с княгиней Орвьедо: он являлся однимизвладельцевучастка
земли, который она купила для приюта, - когда-то это был садсчудесными
деревьями, прилегавший к парку Нельи итянувшийсявдольбульвараБино.
Саккар очень понравился ей своей быстротой и решительностью в ведении дел,
и когда у нее возникли затруднения с подрядчиками, она пригласила егоеще
раз. Он самзаинтересовалсяэтимиработами,увлеченныйиочарованный
грандиознымпроектом,которыйонапредлагалаархитектору:два
монументальныхфлигеля,одиндлямальчиков,другойдлядевочек,
соединенныеосновнымкорпусомздания,вкоторомнаходилисьчасовня,
столовая, помещения дляканцелярииислужащих;прикаждомкрылебыл
громадный двор,мастерские,всевозможныеслужебныепомещения.Ночто
особенно увлекло его при его любви к широкому размаху и великолепию -это
роскошь, громадные размеры здания, материалы, которыемоглибыпережить
века, стены, щедро отделанныемрамором,выложеннаяфаянсомкухня,где
можнобылозажаритьбыка,гигантскиестоловыесбогатойдубовой
облицовкой,спальни,залитыесветом,украшенныевеселойросписью;
бельевая, ванная, лазарет, устроенные снеобыкновеннойизысканностью;и
повсюдуширокиепроходы,лестницы,коридоры,прохладныелетом,
отапливаемые зимой; и весь дом, залитыйсолнцем,полныйюноговеселья,
благоденствия, какое даеттолькобольшоебогатство.Когдаархитектор,
встревоженный всем этим, по его мнению, излишним великолепием, говорилей
о расходах, княгиня сразу прерывала его:онакогда-тожилавроскоши,
пусть же и бедняки, создающие эту роскошь длябогачей,насладятсяеюв
свою очередь. Ее навязчивой идеей была мечта -предупредитьвсежелания
несчастных, дать им удобные постели,обильныйстол,какусчастливцев
этого мира. Княгиня хотела, чтобы ее милостынянеограничиваласькоркой
хлеба и скверной койкой, чтобы бедняки жили во дворце ичувствовалисебя
хозяевами, чтобызасвоистраданияонинасладилисьвсемирадостями,
которые достаются победителям в жизненной борьбе. Но при этих тратах,при
составленииогромныхсметееневероятнообкрадывали,целаятуча
подрядчиков жила на ее счет;крометого,онанеслаубыткивследствие
плохого контроля; достояние бедняков расхищалось.