Всюду,дажеподбоковыми
галереями, толпились дельцы, создавая страшную давку,анекоторые,стоя
между колоннами, опирались на железную балюстрадуи,чувствуясебякак
дома, прислонялись животом или спиной к бархату перил. Вся биржарокотала
и вздрагивала, как машина под парами при ярком мерцании пламени. Вдругон
увидел, как агент Массиас со всех ног бросился вниз по ступенькам, вскочил
в свою пролетку, и кучер погнал лошадей галопом.
Кулаки у Саккара невольно сжались. Тогда усилием воли он заставилсебя
оторваться от этого зрелища, повернул на улицу Вивьен и, перейдя мостовую,
направился к улице Фейдо, где жил Буш. Он вспомнилописьменарусском
языке, которое ему нужно было перевести. У дверей ему поклонилсякакой-то
молодой человек, который стоял перед писчебумажныммагазином,занимавшим
нижний этаж. Саккар узнал Гюстава Седиля, сына фабриканташелкасулицы
Женер; отецпоместилегокМазодляизученияфинансовогодела.Он
сочувственно улыбнулся этому высокому элегантному молодому человеку, сразу
догадавшись, чего он здесь дожидается. ПисчебумажнаялавкаКоненастала
снабжать блокнотами всю биржу стехпор,какмаленькаягоспожаКонен
начала помогать своему мужу,толстякуКонену,которыйвсегдасиделв
помещении за магазином, занимаясьизготовлениемтовара,тогдакакона
ходила взад и вперед, работала уприлавка,бегалаподелам.Онабыла
полненькая, розовая, настоящий завитой барашек,сшелковистымисветлыми
волосами, грациозная, ласковая и всегда веселая. Как говорили,онаочень
любила своего мужа, что не мешало ей дарить своей нежностьюкакого-нибудь
приглянувшегосяейклиента-биржевикаводномгостеприимномдомепо
соседству, но не за деньги,аисключительнорадиудовольствияи,как
гласила легенда,один-единственныйраз.Вовсякомслучаесчастливцы,
которых она удостаивала своего внимания, очевидно, проявляли скромностьи
благодарность, потому что за нейпо-прежнемуухаживали,обожалиее,и
никто не распространял о ней дурных слухов. Проходя, Саккарзаметил,как
она улыбалась Гюставу через окно. Какой хорошенький барашек! Посмотревна
нее, он почувствовал блаженное ощущениеласки.Наконецонподнялсяпо
лестнице.
Уже двадцать лет Буш занимал на самом верху,вшестомэтаже,тесную
квартирку из двух комнат и кухни. Родители его были выходцами из Германии,
а сам он родился в Нанси. Приехав вПариж,онпонемногурасширилкруг
своих необыкновенно сложных дел. Не нуждаясь в более просторномкабинете,
он отдал комнату, выходившую на улицу,своемубратуСигизмунду,асам
довольствовался маленькой с окном во дворкаморкой,дотогозаваленной
бумагами, папками, разными пакетами, что,кромеписьменногостола,там
помешался только один стул. Главнойстатьейегодоходабыла,конечно,
торговля обесцененными бумагами; он собирал их и служил посредникоммежду
"малой" биржей "мокроногих" и банкротами, которым нужнозаткнутьдырыв
своем балансе; поэтому он следил за курсом бумаг, иногда покупалихсам,
но главным образом оперировал целыми кипами, которые ему приносили на дом.
Кроме ростовщичества и тайной торговли ювелирными изделиями и драгоценными
камнями, он занимался еще скупкой векселей. Они-то и заполняли его кабинет
до самого потолка, из-за них он ибегалповсемуПарижу,вынюхивали
подстерегал должников, поддерживал связи во всех слоях общества.Узнаво
каком-нибудьбанкротстве,онужбылтуткактут,бродилвокруг
представителей несостоятельного должника и его кредиторов и в конце концов
скупал все, из чего нельзя было сразу извлечь реальную выгоду.Онследил
за делами нотариусов, ждал открытая спорных наследств,присутствовалпри
продаже с торговбезнадежныхвекселей.Онсампубликовалобъявления,
приманивал нетерпеливых кредиторов, которые предпочитают получить сразу же
хоть какие-нибудь гроши, чем преследовать своих должников, рискуя потерять
вес. И из этих многочисленных источников все прибывали бумаги,какбудто
их носили корзинами, все росла куча мусора этоготряпичника,собиравшего
отбросы долговых обязательств - неоплаченные векселя, оставшиеся на бумаге
договоры, просроченные расписки. Затемначиналасьразборка.Онкакбы
сортировал вилкойсоставныечастиэтогопротухшеговинегрета,аэто
требовалоособого,тонкогонюха.Вмореисчезнувшихнесостоятельных
должников нужно было сделать выбор, чтобы не слишком рассеивать свои силы.
В сущности он считал, что из всякого векселя,дажесамогобезнадежного,
при случае можно извлечь его стоимость. Он завел множество папок, содержал
их в идеальном порядке,составилсоответствующийсписокимен,который
перечитывал время отвремени,чтобыосвежитьихвпамяти.Носреди
несостоятельных должников он, конечно, усерднее всего следилзатеми,у
кого, как он предвидел, были возможности быстрого обогащения:онузнавал
всю подноготную, проникал в семейные тайны, записывал сведенияобогатых
родственниках, о средствах ксуществованиюи,вособенности,оновых
назначениях по службе, чтобы наложить арест на жалованье. Целыми годами он
ждал, пока созреет его жертва, с тем чтобы при первом успехе задушитьее.
За скрывающимися должниками он охотился с еще большимазартом,упорнои
непрестанно разыскивая их, следя за вывесками и именами, упоминающимисяв
газетах, выслеживая адреса, как собака выслеживает дичь. И как толькоони
попадались в его лапы, он становился свирепым, съедал их живьем, высасывал
из них кровь, извлекая по сто франков там, где затратил десять су, цинично
объясняя, что он рискует в своей игре и потому должен наверстатьнатех,
кого поймал, то, что терял на других, ускользавших, какдым,унегоиз
рук.
В этой охотенадолжниковемупомогалаМешен,иееуслугамион
пользовалсявсегочаще;унегобылещецелыйотрядзагонщиков,
действовавших по его приказаниям, но он не доверял этому народу, голодному
и пользующемуся дурной славой, тогда как Мешен была все же домовладелицей:
за Монмартрскимхолмомейпринадлежалцелыйквартал,такназываемый
Неаполитанский городок - большой участок,застроенныйжалкимилачугами,
которые она сдавала помесячно.