Так
сделают. Все равно что черту душу...
... И к тому ж я... может быть, тоже такой же несчастный, почем ты знаешь, и
нарочно в грязь лезу, тоже с тоски. Ведь пьют же с горя: ну, а вот я здесь - с
горя. Ну скажи, ну что тут хорошего: вот мы с тобой... сошлись... давеча, и
слова мы во все время друг с дружкой не молвили, и ты меня, как дикая, уж потом
рассматривать стала; и я тебя также. Разве эдак любят? Разве эдак человек с
человеком сходиться должны? Это безобразие одно, вот что!
- Да! - резко и поспешно она мне поддакнула. Меня даже удивила поспешность этого
да. Значит, и у ней, может быть, та же самая мысль бродила в голове, когда она
давеча меня рассматривала? Значит, и она уже способна к некоторым мыслям?..
"Черт возьми, это любопытно, это - сродни, - думал я, - чуть не потирая себе
руки. - Да и как с молодой такой душой не справиться?.."
Более всего меня игра увлекала.
Она повернула свою голову ближе ко мне и, показалось мне в темноте, подперлась
рукой. Может быть, меня рассматривала. Как жалел я, что не мог разглядеть ее
глаз. Я слышал ее глубокое дыханье.
- Зачем ты сюда приехала? - начал я уже с некоторою властью.
- Так.
- А ведь как хорошо в отцовском-то бы доме жить! Тепло, привольно; гнездо свое.
- А коль того хуже?
"В тон надо попасть, - мелькнуло во мне, - сантиментальностью-то, пожалуй, не
много возьмешь".
Впрочем, это так только мелькнуло. Клянусь, она и в самом деле меня
интересовала. К тому же я был как-то расслаблен и настроен. Да и плутовство ведь
так легко уживается с чувством.
- Кто говорит! - поспешил я ответить, - все бывает. Я ведь вот уверен, что тебя
кто-нибудь обидел и скорей перед тобой виноваты, чем ты перед ними. Я ведь
ничего из твоей истории не знаю, но такая девушка, как ты, верно, не с охоты
своей сюда попадет...
- Какая такая я девушка? - прошептала она едва слышно; но я расслышал.
"Черт возьми, да я льщу. Это гадко. А может, и хорошо..." Она молчала.
- Видишь, Лиза, - я про себя скажу! Была бы у меня семья с детства, не такой бы
я был, как теперь. Я об этом часто думаю. Ведь как бы ни было в семье худо - все
отец с матерью, а не враги, не чужие. Хоть в год раз любовь тебе выкажут.
Все-таки ты знаешь, что ты у себя. Я вот без семьи вырос; оттого, верно, такой и
вышел... бесчувственный.
Я выждал опять.
"Пожалуй, и не понимает, - думал я, - да и смешно - мораль".
- Если б я был отец и была б у меня своя дочь, я бы, кажется, дочь больше, чем
сыновей, любил, право, - начал я сбоку, точно не об том, чтоб развлечь ее.
Признаюсь, я краснел.
- Это зачем? - спросила она.
А, стало быть, слушает!
- Так; не знаю, Лиза. Видишь: я знал одного отца, который был строгий, суровый
человек, а перед дочерью на коленках простаивал, руки-ноги ее целовал,
налюбоваться не мог, право. Она танцует на вечере, а он стоит пять часов на
одном месте, с нее глаз не спускает. Помешался на ней; я это понимаю. Она ночью
устанет - заснет, а он проснется и пойдет сонную ее целовать и крестить. Сам в
сюртучишке засаленном ходит, для всех скупой, а ей из последнего покупает,
подарки дарит богатые, и уж радость ему, коль подарок понравится. Отец всегда
дочерей больше любит, чем мать. Весело иной девушке дома жить! А я бы, кажется,
свою дочь и замуж не выдавал.
- Да как же? - спросила она, чуть-чуть усмехнувшись.
- Ревновал бы, ей-богу. Ну, как это другого она станет целовать? чужого больше
отца любить? Тяжело это и вообразить. Конечно, все это вздор; конечно, всякий
под конец образумится. Но я б, кажется, прежде чем отдать, уж одной заботой себя
замучил: всех бы женихов перебраковал.
Конечно, все это вздор; конечно, всякий
под конец образумится. Но я б, кажется, прежде чем отдать, уж одной заботой себя
замучил: всех бы женихов перебраковал. А кончил бы все-таки тем, что выдал бы за
того, кого она сама любит. Ведь тот, кого дочь сама полюбит, всегда всех хуже
отцу кажется. Это уж так. Много из-за этого в семьях худа бывает.
- Другие-то продать рады дочь, не то что честью отдать, - проговорила она вдруг.
А! вон оно что!
- Это, Лиза, в тех семьях проклятых, где ни бога, ни любви не бывает, - с жаром
подхватил я, - а где любви не бывает, там и рассудка не бывает. Такие есть
семьи, правда, да я не об них говорю. Ты, видно, в своей семье не видала добра,
что так говоришь. Подлинно несчастная ты какая-нибудь. Гм... Больше по бедности
все это бывает.
- А у господ-то лучше, что ль? И по бедности честные люди хорошо живут.
- Гм... да. Может быть. Опять и то, Лиза: человек только свое горе любит
считать, а счастья своего не считает. А счел бы как должно, так и увидел бы, что
на всякую долю его запасено. Ну, а что, коли в семье все удастся, бог
благословит, муж выйдет хороший, любит тебя, лелеет тебя, не отходит от тебя!
хорошо в той семье! Даже иной раз и с горем пополам хорошо; да и где горя нет?
Выйдешь, может, замуж, сама узнаешь. Зато взять хоть в первое-то время замужем
за тем, кого любишь: счастья-то, счастья-то сколько иной раз придет! да и сплошь
да рядом. В первое-то время даже и ссоры с мужем хорошо кончаются. Иная сама чем
больше любит, тем больше ссоры с мужем заваривает. Право; я знал такую: "Так
вот, люблю, дескать, очень и из любви тебя мучаю, а ты чувствуй". Знаешь ли, что
из любви нарочно человека можно мучить? Все больше женщины. А сама про себя
думает: "Зато уж так буду потом любить, так заласкаю, что не грех теперь и
помучить". И в доме все на вас радуются, и хорошо, и весело, и мирно, и
честно... Вот другие тоже ревнивы бывают. Уйдет он куда, - я знал одну, - не
стерпит, да в самую ночь и выскочит, да и бежит потихоньку смотреть: не там ли,
не в том ли доме, не с той ли? Это уж худо. И сама знает, что худо, и сердце у
ней замирает и казнится, да ведь любит; все от любви. А как хорошо после ссоры
помириться, самой перед ним повиниться али простить! И так хорошо обоим, так
хорошо вдруг станет, - точно вновь они встретились, вновь повенчались, вновь
любовь у них началась. И никто-то, никто-то не должен знать, что между мужем и
женой происходит, коль они любят друг друга. И какая бы ни вышла у них ссора, -
мать родную, и ту не должны себе в судьи звать и один про другого рассказывать.
Сами они себе судьи. Любовь - тайна божия и от всех глаз чужих должна быть
закрыта, что бы там ни произошло. Святее от этого, лучше. Друг друга больше
уважают, а на уважении много основано. И коль раз уж была любовь, коль по любви
венчались, зачем любви проходить! Неужто нельзя ее поддержать? Редко такой
случай, что нельзя поддержать. Ну, а как муж человек добрый и честный удастся,
так как тут любовь пройдет? Первая брачная любовь пройдет, правда, а там придет
любовь еще лучше. Там душой сойдутся, все дела свои сообща положут; тайны друг
от друга не будет. А дети пойдут, так тут каждое, хоть и самое трудное время
счастьем покажется; только бы любить да быть мужественным. Тут и работа весела,
тут и в хлебе себе иной раз отказываешь для детей, и то весело. Ведь они ж тебя
будут за это потом любить; себе же, значит, копишь. Дети растут, - чувствуешь,
что ты им пример, что ты им поддержка; что и умрешь ты, они всю жизнь чувства и
мысли твои будут носить на себе, так как от тебя получили, твой образ и подобие
примут. Значит, это великий долг.