ПодХарьковом, куда послеизлечения прибыл Щусь, ему присвоили звание
старшего лейтенанта,а вот когда он сделался капитаном, Лешка и не ведал --
редко все же видятся, хоть и в одной дивизии воюют.
--Ну,что там,наберегу?Мыничего ещеневидели,в потемках
притопали,--спросилкапитан,вытираясьсухим,застираннымрушником,
услужливо поданным Колей Рындиным.
--Пока всетихо,--ответилЛешка, -- нона другом берегунемец
шевелится, готовится встречать.
-- Н-на... Но мы же секретно, тайно сосредотачиваемся.
-- Ага,тайна наша вечная:куда едешь?Не скажу. Че везешь? Снаряды.
Надобы,товарищ капитан,какребятавыспятся,чтобсходили вымылись,
искупались. Хорошонареке.Пока. Думаю, что фрицне выдержиттутошнего
курорта, начнет палить. Ну, я пошел.Потом ещезайду--охота с Хохлаком
повидаться.
-- Зарубину привет передавай.
-- Сами передадите.Я думаю, онкогда узнает, что выприбыли, придет
посоветоваться, какдальшежить. Основательныйон мужик,вежливый только
чересчур, нематерится даже.Я первого такогоофицеравстречаювнашей
армии.
-- Думаю, и последнего.
Заместителькомандираартиллерийскогополка,АлександрВасильевич
Зарубин, все еще в звании майора, с малым количеством наград -- два ордена и
медаль, правда, полученная еще в финскую кампанию, будьона трижды неладна,
таподлая,позорная война, -- снова полновластно хозяевал вполку, потому
как чем ближе становилась Великаярека,тембольше врядах Красной армии
делалось воинов,не умеющихплавать. Вроде быродились людиивыросли в
стране, сплошь покрытой сушей, в пространствах пустынь и степей, навроде как
бы в Сахаре иль в пустыне Гоби, а не вэсэсэре, изрезанном с северана юг,
вдольипоперекмногими мелкимиималымиреками,испятнанном озерами,
болотными прудами, имеющем в нутре своем два моря и по окраинам упирающегося
в моря, а сдальнего бокуомываемом дажеокеаном под названиемТихий.И
больных объявилось изрядно -- просто армия недомогающих масс. Ноеще больше
суетилось тех мудрецов иделяг, коитак заняты,так заняты:чинят, шьют,
паяют,химичат,какие-топодписисобирают,бумагипишут,деньги
подсчитывают, советуют их вфонд обороны сдавать,пляшут и поют, заседают,
проводят партийные, комсомольские конференции и все азартней агитируют пойти
за реку и умереть за Родину.
За фронтом тучей движется надзорноевойско,строгое, умытое, сытое, с
бабами,смузыкой, со своими штандартами,установкамидля подслушивания,
пыточными инструментами, с трибуналами, следственными и другими отделами под
номерами 1, 2, 6, 8, 10 и так далее -- всех номеров и не сочтешь -- сплошная
математика,народвездесуровый,днииночибдящий,всеивсех
подозревающий.
Командир артполка ВаняВяткин снова залег с обострением язвы желудка в
санбат. Там у него свой врач -- богоданная жена, никакне могут, ни она, ни
вся остальная медбратия одолеть ту проклятую язву.
Зарубин уже привыккроли затычки, да, по правде сказать, не придавал
особого значения этакой повальной симуляции -- выполнялнеукоснительно свой
воинский долг и делал это без лишнего шумаи бесполезных потерь -- на войне
и без того шумно и гибельно.
Наблюдениями и мыслямисвоими майор Зарубинподелился со своим давним
другом и нечаянным родственником --Провом ФедоровичемЛахониным. Дружба и
родствоунихбылиболеечемстранные,еслинесказать--чудные.
Познакомившись в военном санаториив Сочисо своей будущей женой Натальей,
тожепроисходившейизвоеннойсемьи,произведяребеночка"наводах",
чопорный,лупоглазенькийлейтенантик,нагрешныеделавродебыи
неспособный,предсталпредгрозныочиродителяНатальи,начальника
замшелого,взабайкальскихпросторахзатерянногогарнизона.Начальник
спросилсвоегоподчиненного: "Тыспортилмоюдочь?" --"Я", --пикнул
лейтенантик.
Что кавалер не смылся отоплошавшейдевушки, не юлил, не отпирался по
распространенному обычаю армейских сладколюбцев -- располагало.
Родитель поинтересовался дальнейшими намерениями молодых:
-- Чего делать будете?
-- Пожалуй... если надо?
-- Как это понимать: "если надо?"
-- В буквальном смысле.
-- Ты дурака-то не валяй! Молодчиков полон гарнизон... Тут только девка
рот открой -- ее как галушку хап -- и нету!
Грозный обликом,в мундир облаченныйкомандир,отстегал своюродную
дочь широкимремнем.Жену, бросившуюсязащититьединственноедитя, тоже
хотел по старорежимному правилу отстегать за то, что не укараулила дочь, но,
поразмыслив, намерением попустился -- жалел он свою жену, истасканнуюим по
военным клопянымбаракам, по дальним гарнизонам, даже в сражение с японцами
на Хасане еевтянул, в качестве санитарки. Едва живые они из тогосражения
вышли,сразу и зарегистрировалисьи вскоре ребенка сотворили.Где? Да там
же, "на водах" в Сочи, может, в том же самом греховодном военном санатории.
Однимсловом,отправилисьнарекуЧикойначальникгарнизонас
лейтенантиком,с ходу поймали пудового тайменя-- и душапомягчела. Когда
похлебалиушки, подушку-то дернув хорошо, песню боевую запели, обниматься
начали.УматериНатальилюбимейшимпроизведениембылрассказБунина
"Солнечныйудар", который онаеще в молодости, до запрещенияи изъятия из
обихода Бунина,прочлабудущему супругу вслух. Таквот тут тоже солнечный
удар. Сочинский. Против великой литературыне попрешь. Военный санаторий не
закроешь. Сотворили ребенка -- воспитывайте.