Кёрби рассмеялась:
– Согласись: его настойчивость прибавляет ему очков!
Я сделала вдох. Колесики в моей голове завертелись со скоростью сто миль в час. Не потерять терпение было трудно, но теперь у меня появилось нечто вроде плана, и без терпения он бы не сработал.
– По-моему, это отвратительно. Но в следующий раз посади их опять за мой столик, хорошо?
– Без проблем, – сказала Кёрби и, взобравшись на высокий стул, принялась, как ребенок, болтать ногами.
Федра похлопала Чака по щеке:
– Ты когда-то тоже был отвратительным, помнишь, дорогой?
Он игриво подергал бровью:
– Как не помнить!
– Ой, перестаньте, ради бога! – простонала Кёрби.
В дверь постучали.
– Он вовремя, – вздохнула моя подруга, не сдвинувшись с места и ничего больше не сказав.
Мне пришлось обернуться: за стеклом стоял Тэйлор в белой бейсболке, сером джемпере с капюшоном, темно-синих баскетбольных шортах и шлепанцах. В руках он держал переполненную корзину для белья.
– Вот это да! – произнесла Федра своим внушительным низким голосом.
– Впустить его? – спросила Кёрби.
Все посмотрели на меня.
– Только… пусть никто ничего не говорит. Я сама разберусь.
– По-моему, это похоже на какую-то шутку, – сказала Ханна. – Он нас разыгрывает?
– Нет, но все равно весело, – усмехнулся Чак.
Я неторопливо направилась к входной двери, остановилась на расстоянии вытянутой руки от стекла и спросила с возмущенным видом:
– Что ты здесь делаешь?
Тэйлор улыбнулся от уха до уха:
– У меня сегодня стирка.
– Поздравляю. Но это не ответ на мой вопрос.
– У тебя есть стиральная машина и сушилка?
– Да.
– Вот поэтому я здесь.
Я недоумевающе покачала головой:
– Там, откуда ты родом, не умеют по-человечески спрашивать, прежде чем пользоваться чужими вещами?
– Я из Иллинойса.
– Знаю, откуда ты! – рявкнула я.
Улыбка испарилась с лица Тэйлора:
– Можно я воспользуюсь твоей стиральной машиной?
– Нет!
Он огляделся по сторонам, потом снова посмотрел на меня:
– Ладно… А прачечная самообслуживания поблизости есть?
– На Плэтт-авеню! – крикнула Федра. – Иди по Техон-стрит и сверни налево. Прачечная будет напротив хозяйственного магазина, почти на углу с Институт-стрит.
Я обернулась: хозяйка махала рукой в верном направлении. Заметив мой сердитый взгляд, она пожала плечами.
– Может, составишь мне компанию? – предложил Тэйлор. – Смотреть, как стирается белье, ужасно скучно.
Я скривила сжатые губы, стараясь подавить улыбку: «Вот оно!» Вытянула руку и повернула ключ, который уже был в замочной скважине.
– Входи.
– Точно можно?
– Боишься не удержаться в рамках?
– Нисколько, – сказал Тэйлор, проходя в зал. – Подниматься на второй этаж?
Несомненно, это была судьба. Тэйлор прибился ко мне и уже не мог уйти – будто бездомный щенок, которого я однажды накормила. К тому же он приехал из того самого города, куда я так хотела попасть.
Я заперла за ним дверь и, повернувшись, увидела физиономии своих друзей: все четверо глупо улыбались.
– Ты идешь? – спросил Тэйлор с нижней ступеньки лестницы, обнимая свою бельевую корзину.
– Почему бы и нет! – ответила я, сдув с лица челку.
– Ну как интерьер? Сойдет для стирки твоего белья?
Он захлопнул за собой дверь и пожал плечами:
– Здесь несопоставимо лучше, чем в прачечной.
Где ты стираешь?
Я подвела его к крошечной кладовке, устроенной между кухней и ванной. Туда были с трудом втиснуты стиральная машина и сушилка – наверное, мои ровесницы.
– Ты по-прежнему считаешь, что здесь лучше, чем в прачечной?
– Да, но, если хочешь, могу уйти.
– Устанавливай нужный режим и включай.
Благодарная улыбка Тэйлора показалась мне довольно… ладно, очень приятной. Он сделал, как я сказала, и в барабан устремилась вода. Тогда он нагнулся, вынул из корзины несколько пар джинсов и бросил в машину. Я удалилась в свою спальню, чтобы разобраться с деньгами: одну половину чаевых добавила к содержимому кошелька, а вторую убрала в коробку из-под обуви. Потом переоделась в спортивные штаны и серую футболку, которая была мне велика.
– Где твои джинсы? – спросил Тэйлор.
Этот оригинальный вопрос застал меня врасплох. Я остановилась на пороге спальни и показала пальцем назад:
– Там, на полу.
– В машине осталось место, – сказал он, засыпая порошок.
– Мои джинсы недостаточно хорошо знакомы с твоими, чтобы вместе с ними мыться.
Тэйлор усмехнулся и покачал головой, глядя на пузыристую воду.
– Чем я внушил тебе такую ненависть? Или это просто какая-то проверка? – Он повернулся ко мне лицом: – Я ведь не пытаюсь забраться к тебе в штаны. Я только предлагаю их постирать.
Я вернулась в спальню, подобрала джинсы, валявшиеся возле тумбочки, потом прошла через холл и, заглянув в ванную, откопала в корзине еще две пары.
– Вот, – я подала одежду Тэйлору, и он бросил ее в машину. – Если испортишь их, мне не в чем будет ходить.
Я попятилась и упала в кресло.
– Не испорчу. Я давно сам стираю свои вещи.
– Твоя мама не занималась стиркой?
Тэйлор покачал головой.
– Ну и правильно. Значит, она тебя не избаловала. Поэтому ты сейчас не рыдаешь над машиной, не зная, как ее включить.
– А ты рыдала?
– Когда я жила у родителей, мою одежду стирали горничные.
Я ждала, что Тэйлор выкажет удивление, но он отреагировал сдержанно.
– Если твои родители такие богатые, почему ты торчишь в этой дыре?
Сняв джемпер, он бросил его в машину, а сам остался в тесной тонкой футболке с выцветшим логотипом футбольной команды Эйкинса.
Я посмотрела на него, сдерживая улыбку:
– Мне не понравилось, какой выбор они сделали.
Тэйлор плюхнулся на диван, покачался на подушках и надавил на них ладонями, проверяя мягкость.
– Выбор между чем и чем?
– Не твое дело.
Он откинулся и скрестил руки.
– Что это за татуировки? – Я скользнула взглядом по пестрым рисункам, покрывавшим руки Тэйлора до запястий.
– Мы все себе такие сделали.
– Кто «мы»?
– Я и мои братья. Почти все. Только у Томми их нет.
– А сколько у тебя братьев?
– Четверо.
– Ого!
Тэйлор кивнул, мысленно засмотревшись на то, что всплывало у него перед глазами.
– Ты себе этого даже не представляешь.
– Где они сейчас, твои братья?
– Кто где.
Мне нравилась эта игра в вопросы без ответов, а Тэйлору было как будто все равно. Сквозь его тонкую слегка помятую майку просвечивала загорелая кожа подтянутого живота. Почему у всех засранцев такой красивый пресс? Эти кубики как диаграмма, по которой понятно, насколько парень говнистый.
– Ты старший?
– Да и нет.
– А сестры есть?
Тэйлор скорчил физиономию:
– Еще не хватало!
Он или ненавидел женщин, или просто не считал их за людей.