Словно невидимая ледяная рука сжала его сердце. Он порывисто обнял Бекку, и она прильнула к его плечу, горько рыдая.
Его первым инстинктивным желанием было сказать ей, что он всегда останется ее другом и помощником, но он все же промолчал: сначала необходимо разобраться в себе самом, чтобы понять, на что он вообще годен.
Тревис дал ей выплакаться, думая о том, что должен найти хорошего врача для Джой, ко-торая так помогла ему, когда он больше всего нуждался в помощи. Он должен сделать это для Джой, а не для Бекки. Поиски врача он начнет через Джейка Андерсона, мужа его сестры Клэр, члена совета директоров нескольких известных клиник. Уже в конце этой недели он сможет проконсультировать миссис Ларсон у самых лучших специалистов.
Бекка начала понемногу успокаиваться. Его мысли снова вернулись к ней. Как бы ему хо-телось прижаться губами к ее губам и повторить волшебные переживания прошлой ночи! Одна-ко ей сейчас не до него, и он должен отнестись к ней как к сестре.
– Извини, – сказала Бекка, шмыгая носом. – Я совсем не хотела…
– Ничего, Обезьянка. Ты и раньше всегда приходила ко мне поплакать, помнишь?
Она отстранилась.
– Это было давно. Сейчас все изменилось. Прошу тебя, не говори никому о маминой бо-лезни.
– Обещаю. Только своим, но им ты можешь доверять. Кроме того, Хэнк и Алекс будут жить здесь, и они наверняка догадаются, как и я. Положись на меня, Обезьянка. Я все тот же старый ковбой, которого ты знала в детстве.
– Теперь ты понимаешь, почему я обязана выиграть соревнования? Мне необходимы день-ги для «Серкл И».
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу отвезти маму домой. Она там родилась, и она будет счастлива провести свои по-следние дни в «Серкл И».
Ее слова острым ножом вонзились в сердце Тревиса. Земля, о которой он так мечтал, не будет принадлежать ему. Бекка никогда не согласится уступить ему ранчо.
Почему же все его мечты связаны именно с этой землей? Брат столько раз твердил ему, что в округе полно других замечательных мест, но Тревис о них и слышать не хотел. «Серкл И» – его дом, место, где он вырос, где стал мужчиной, где был счастлив. Как мог он быть столь глуп, что позволил этим двум женщинам – миссис Ларсон и Бекке – исчезнуть из его жизни на долгих пятнадцать лет! Ведь они были его семьей, и они любили его…
И что же, черт возьми, ему теперь делать?
– Тревис!
Он очнулся от задумчивости и посмотрел на женщину, которую держал в своих объятиях.
– Что, Обезьянка?
– Спасибо, что дал мне поплакать на твоем плече.
Тревис одарил ее своей ослепительной улыбкой:
– Еще одно «спасибо»! Уже второе за сегодня – просто рекорд!
Бекка нахмурилась:
– Знаешь что, избавь меня от своей знаменитой рекламной улыбки! Ты больше нравишься мне без этой маски на лице. Такой, какой ты на самом деле.
Тревис помрачнел. Он никогда не думал о своей улыбке как о маске, но она была права. Чем более смущенным или раздосадованным он был, тем шире и радостнее улыбался. Но как она могла узнать об этом? Казалось, она просто читала его мысли. И что еще она могла увидеть в глубине его души?
Тревис посмотрел на ее заплаканное лицо и подумал, что никогда не видел Бекку более красивой. Он страстно желал заключить ее в объятия и любить до скончания века, но разум на-стойчиво требовал немедленно спасаться бегством.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Воскресенье. Третий забег.
Пробуждение было медленным и мучительным. Бекка застонала от боли в левом колене – накануне она, стараясь показать лучшее время, чем у Черил-Энн, слишком резко и торопливо взяла барьер. Хорошо еще, что ей удалось справиться с нервозностью лошади и они обе не упа-ли. А потом ей пришлось весь вечер танцевать на празднике награждения.
Хорошо еще, что ей удалось справиться с нервозностью лошади и они обе не упа-ли. А потом ей пришлось весь вечер танцевать на празднике награждения. Теперь Бекка за все расплачивалась ноющей болью в колене. Она повернулась на бок, и ей в глаза сразу же броси-лась пустая постель матери.
Наверное, головная боль у Джой наконец прошла. Вне себя от радости, Бекка даже забыла о больной ноге и подскочила на кровати:
– Мама! Где ты?
Ей никто не ответил. Бекка умылась и причесалась. Войдя в гостиную, она увидела миссис Ларсон в одном из уютных кресел с пяльцами для вышивания в руках. В свои лучшие дни Джой любила вышивать ковбойские рубашки, в которых Бекка выступала на арене.
– Вот ты где! – воскликнула девушка, обнимая мать. – Когда ты проснулась?
– Около четырех, но встала только в шесть, – ответила Джой со слабой улыбкой. – Я боя-лась разбудить тебя, дорогая. Тревис сказал, вы вернулись в два часа ночи.
Бекка вспыхнула. Неужели Тревис уже что-то рассказал матери об их «отношениях»? Ей вовсе не хотелось, чтобы у Джой возникло ни на чем не основанное убеждение, будто дочь на-шла свое счастье. Однако она ограничилась лишь сухим замечанием:
– Да, мы вместе были на празднике.
– Ты выиграла еще одну Пряжку?
Бекка покачала головой:
– Лошадь чуть не задела второй барьер. Представляешь, если бы мы упали, я получила бы пять штрафных очков и могла бы забыть о победе на чемпионате! К счастью, все обошлось, но победила Черил-Энн. Ты бы видела ее лицо!
– А Тревис? Он выиграл?
– Нет, он был вторым в скачках на быках и четвертым в командном соревновании аркан-щиков.
Хотя никто из них не выиграл в тот день, Тревис настоял, чтобы они пошли на праздник награждения, где все смогли бы лицезреть их вместе.
– Он такой милый, – сказала Джой.
Да уж, танцевал с ней весь вечер. Правда, Бекка не призналась ему, что повредила колено.
– И, по-моему, ты ему нравишься, доченька.
Чувствуя, что не в силах продолжать этот разговор, Бекка отвела взгляд.
– Сколько времени? Я проголодалась. – Оказалось, уже почти одиннадцать. – Боже мой, я так долго спала! А ведь собиралась встать пораньше, чтобы приготовиться к приезду Хэнка и Алекс. Мама, ты будешь завтракать?
– Нет, дорогая, я уже поела с Тревисом. Он заказал нам еду в номер, и там осталось еще полно всякой всячины для тебя. Можешь разогреть все в микроволновке.
Расставляя на столе тарелки с едой, Бекка думала только об одном: с тех пор, как она со-гласилась с планом Тревиса, он проявлял постоянную заботу о ней, платил за еду, возил и сопровождал ее повсюду. Самое ужасное: ей начинало это нравиться. Да, ей определенно нрави-лось, что он избавлял ее от массы повседневных забот, нравилось чувствовать его сильную руку на своей талии и даже его губы на своих губах. Она нахмурилась. Какая глупость! Ничего хоро-шего из этого не выйдет! Неужели она сама начала верить в то, что становится для него чем-то большим, чем подруга детских лет…
Вдруг двери гостиной распахнулись, и появился объект ее размышлений. Тревис улыбнул-ся:
– Проснулась?
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но, исполненная решимости избегать близости с ним, Бекка заслонилась рукой:
– Мама уже встала.
Он бросил взгляд в сторону занятой вышиванием миссис Ларсон и шепнул Бекке:
– Она тоже должна думать, что мы всерьез…
Бекка отвернулась, а Тревис пробормотал:
– Миленький у тебя наряд. Я готов потерять голову и забыть о присутствии миссис Лар-сон…
Бекка смутилась: на ней все еще была длинная футболка, заменявшая ей ночную рубашку, и сейчас горячий взгляд Тревиса словно обжег ее. Она вскочила, собираясь укрыться в спальне, но задела ногой одно из кресел и вскрикнула от боли.