– Чему могла их научить Селина – хотя она и умела пустить пыль в глаза, – если Гартвидлы всегда едва-едва сводили концы с концами?
– На первых порах можно было бы пригласить мисс Гартвидл, – предположила Мэгги. Хо-телось бы только знать, сколько продлится эта «первая пора», ведь они нуждались в деньгах не-медленно. Ее внимание привлек тяжелый серебряный сервиз, который ее бабушка ежевечерне доставала к чаю. Поднимая сахарницу, она незаметно взвесила ее на руке: одна эта вещичка стоила столько, что можно было бы устранить протечку в потолке спальни для гостей на втором этаже. – Может, продать это? – пробормотала она, не подозревая, что говорит вслух.
И тут же услышала голос пришедшей в ужас бабушки:
– Магнолия! Мы никогда не продадим серебро твоей прапрабабушки. Этот дом и все, что в нем, священны.
«Священное» имущество разрушалось на глазах.
– Это только идея. – Но идея, которую она будет держать в запасе на тот случай, если со «Школой обаяния» ничего не выйдет, решила Мэгги, ставя сахарницу на место.
– О такой работе нечего и жалеть! – произнесла ее бабушка. – Не могу сказать тебе, Маг-нолия, как я огорчалась при мысли о том, что ты служишь заурядным продавцом, – понизила она голос и метнула взгляд в маленькую гостиную, смежную с большой.
– Можешь и говоришь! Каждое утро! – Мать Мэгги отрезала ножницами нитку.
– Она могла бы выбрать что-нибудь другое, уважая чувства тети Опал. Так что потеря это-го места была карой Божьей.
Мэгги чувствовала, что ей снова хочется закричать.
– Тетя Опал никогда ни слова не говорила.
– И не скажет. Но она страдала, о, как она страдала!.. – Перл отвернула лицо, и Мэгги ус-лышала подозрительное сопение.
Из маленькой гостиной донесся смех – там тетушка Опал смотрела телевизор.
– Она уже не страдает, – прокомментировала Руби.
– Не следовало бы скупиться на какие-то маленькие удовольствия для своей тети, особенно учитывая то, что она чуть не ушла из жизни после ее прошлых… разочарований, – многозначительно укорила Перл.
– Уверена, кузине Корэл было бы интересно услышать, что ее считают «разочарованием».
Перл страшным шепотом уточнила:
– Я говорю не о дорогой Корэл, а только об обстоятельствах ее зачатия.
Поскольку в этот момент Руби отмеряла новую нитку, она просто пожала плечами:
– Продавец надеялся на постель и был жестоко разочарован. Но незачем обвинять в этом Мэгги.
– Руби Джефферсон! – Перл перевела на дочь гневные голубые глаза. – Кого я родила?!
– Остановитесь обе! – Мэгги вскочила на ноги. Эти ссоры между матерью и бабушкой сво-дили ее с ума. Когда-то мать потерпела крушение в попытке порвать со строгими традициями Юга, которые старалась поддерживать Перл. Перл никогда не прощала ей этой попытки, а Руби не могла простить себе поражения. И обе переносили этот конфликт на Мэгги – Руби, пропове-дующая независимость, и Перл, истово следующая традициям. – И не из-за кары Божьей я поте-ряла работу, и не потому, что тетя Опал, когда-то соблазненная…
– Магнолия Блоссом Джефферсон! Я не желаю, чтобы в этом доме звучали подобные сло-ва!
Услышав свое полное имя, Мэгги стиснула зубы и поправилась:
–…что более сорока лет назад ее добродетель была похищена каким-то коммивояжером…
– Леди, потерявшая честь, оправиться никогда не сможет.
– Мама, – вставила Руби, – я оправилась.
– Это потому, что ты потеряла то, чего не имела.
– Бабушка!
Руби не успела произнести ответную реплику, поскольку в этот момент прозвучал входной звонок.
Разговор сразу прервался, и женщины уставились на дверь.
Разговор сразу прервался, и женщины уставились на дверь.
– Магнолия, кажется, к нам посетитель. – Бабушка, сидя во главе стола в вышитом гарусом кресле, привычно привела себя в порядок и сложила руки на коленях. Кивнув седой головой, она подала знак Мэгги открыть дверь.
Мэгги не любила участвовать в этой игре, потому что невыносимо было каждый раз при неожиданном звонке в дверь видеть едва уловимое разочарование в глазах бабушки.
– Руби, дорогая, не сутулься.
Мать Мэгги выпрямилась. Вопреки возражениям Руби отец Мэгги тоже считался возмож-ным гостем. Откровенно говоря, Мэгги не узнала бы его, даже если бы он появился на их пороге, потому что он и мать расстались еще до рождения Мэгги.
Телевизор гремел, поэтому без всякого приказания Мэгги предупредила тетушку Опал, чтобы та успела примкнуть к живописной группе, поскольку было возможно и появление с честными намерениями коммивояжера после его позорного бегства. Опал, тщательно причесан-ная и одетая в платье, соответствующее модели последней «мыльной оперы», оторвалась от телевизора и, присоединившись к остальным, устроилась на небольшом диванчике напротив Перл.
Появление посетителя в столь определенное время позволяло бабушке надеяться, что годы ее преданности наконец-то вознаграждены. И даже Мэгги, хоть никогда о таком исходе подоб-ных историй не слышала, находила ее ожидания обоснованными.
В то же время она была не настолько горда, чтобы и самой не ждать посетителя – этакого прекрасного рыцаря в блестящих доспехах или его современный эквивалент в хорошо скроен-ном деловом костюме, – который увезет ее отсюда и вообще разрешит все проблемы. Он был бы богат, и она не устояла бы.
– Держись, – приказала она себе, открывая дверь.
Голубые глаза блеснули ей навстречу из-за толстых стекол очков в черной оправе.
– Это «Школа обаяния» Джефферсон?
– Да, – ответила она, отметив про себя и полиэстеровые брюки без ремня и с бахромой, ко-леблемой легким ветерком, и теннисные туфли, и рубашку с короткими рукавами и накладными карманами. Она вздохнула: даже оправа у очков была сломана. Невозможно было одеться удач-нее… для хорошей шутки.
– Ну, тогда… – мужчина развел руками, – воспитайте меня! – Он засмеялся. По крайней мере тот звук, который он издал, Мэгги сочла за смех.
– Всего доброго! – самым чарующим тоном произнесла она и захлопнула дверь.
Звонок тотчас зазвенел опять.
Мэгги неохотно снова открыла дверь. Уже было несколько странных телефонных звонков, но до сих пор никто не беспокоил ее лично.
– Я пришел по поводу вот этого, – мужчина размахивал перед ее лицом рекламным лист-ком.
Мэгги инстинктивно отступила назад, что незнакомец принял за приглашение войти.
– Вы желаете узнать о занятиях для ваших детей? – Если его дети хоть сколько-нибудь по-хожи на папашу, ей придется слишком много работать.
– Черт, нет, пардон… – (Этот осел еще и заикался.)
Мэгги постепенно отступала в холл.
Мужчина двигался за ней до тех пор, пока они не появились в дверях гостиной.
– Я желаю научиться обходительному общению, – цитировал он объявление. – Я хочу чув-ствовать себя уверенно в обществе… побороть страх неудачи… облегчить отношения с персо-нами противоположного пола.
Мэгги поморщилась: сочинение Опал обещало возможность приобретения элегантных ма-нер Юга, но, прочитанное вслух, звучало несколько цветисто.
– Магнолия, джентльмен к тебе? – с надеждой спросила Перл.
– Ох, нет. Ну да, но…
– Ты могла бы представить его нам.
– Бабушка, это… – Мэгги запнулась. – В общем, джентльмен справляется о поступлении в нашу школу.
– Как его зовут?
– Мы до этого еще не дошли.