Новая война? Так сразу? Расспрашивать бесполезно: оба брата обожают сыпать намеками и оставлять окружающих в полном неведении. Любопытство — слабость.
Ормерод, по-видимому, этого еще не усвоил.
— Какой новой войной?
Иаил с издевкой посмотрел на Акиву, как будто зная про него что-то постыдное.
— Это сюрприз, — пояснил он и улыбнулся, безобразно кривя изуродованный рот.
«Вот кого украсит улыбка Воителя», — подумал Акива. Иаил зря старался, испытывая его. Разумеется, воевать придется с мятежными серафимами, чья свобода и таинственность годами не давала Иораму покоя.
Со стелианцами.
Для Акивы народ его матери представлялся большей загадкой, чем неизвестно откуда восставшие химеры. Играть Иаилу на руку Акива не стал, его больше волновали события на юге. Тех, кого он спас, настигнут и убьют воины Доминиона, все живое вокруг станет пеплом. Что можно сделать против многотысячной армии? Ничего.
— Иорам не рад восстанию, но для меня это счастье, — сказал Иаил. — Нужно же чем-то себя занять. Солдат без дела — оскорбление природе. Как вы считаете, принц?
Принц.
— Полагаю, природе нет до нас дела. Она рыдает, видя наше приближение.
— Совершенно верно, — кивнул Иаил. — Леса горят, твари дохнут, а луны при виде этого рыдают у себя на небесах.
— Осторожней. — Акива нашел повод улыбнуться краем рта. — Химеры родились из слез лун.
Иаил посмотрел на него оценивающим взглядом.
— Истребитель Тварей ссылается на мифы тварей? Ты что, с ними разговариваешь, прежде чем убить?
— Нужно знать своего врага.
— Разумеется. — Во взгляде капитана снова мелькнула издевательская насмешка. Чего он добивается? Акива ему никто, один из бастардов брата, имя им — легион.
Завтрак закончился, Иаил встал из-за стола.
— Благодарю за гостеприимство, командующий. Вылет через час. — Он повернулся к Акиве. — Рад нашей встрече, племянник, хотя когда-то я предлагал тебя убить. Впрочем, дело давнее, ты тогда еще не был героем, так что не обижайся.
Его хотели убить? Когда? Акива бесстрастно глядел в глаза Иаила.
Ормерод что-то пробормотал, но дядя с племянником не обратили на него внимания.
— У тебя в крови столько грязи понамешано, ты же знаешь, — напомнил Иаил.
Акива проигнорировал и этот намек. Матери он не помнил, сохранились только обрывочные воспоминания. А однажды император загадочно обронил: «Ее участь была ужасна». Интересно, Иаилу какое до этого дело?
— Иорам считал, что его кровь окажется сильнее, — не унимался Иаил. — «Кровь — сила» и все такое. И, представляешь, оказался прав! Как ни странно, ты выдержал все испытания, великолепно подтвердил свою пригодность. Что ж, ничего не поделаешь! Жаль, конечно, — неприятно оказаться неправым в таких делах.
У выхода Иаил, капитан Доминиона, второй по влиятельности серафим в Империи, остановился и небрежно приказал командующему:
— Пришлите женщину ко мне в палатку.
Ормерод побледнел. Акива, вспомнив слова Лираз о «тысячах девушек», понял, что сестра боялась. Она скрывала испуг, не говорила о нем прямо, но теперь Акива разделял этот страх — и за судьбу Лираз, и за судьбы «тысяч девушек».
— У нас нет женщин, — заявил он. — Только солдаты.
— Что ж, на биваке выбирать не приходится, — вздохнул Иаил. — Присылайте что есть.
Белый Волк готовил бойцов к новой вылазке. После заката он собрал их во дворе и стал отправлять в Эрец: девять отрядов по шесть крылатых солдат и два сфинкса — пятьдесят шесть химер.
После заката он собрал их во дворе и стал отправлять в Эрец: девять отрядов по шесть крылатых солдат и два сфинкса — пятьдесят шесть химер. Чудовищно мало на фоне армады Доминиона! Кэроу казалось, что она создала целую армию, а теперь… Вспомнилось сияние доспехов, огненный размах крыльев, бесконечные ряды серафимов, надвигающиеся сплошной стеной… Это самоубийство. На что они надеются?
Отряды химер поднялись в воздух и улетели.
Зири не посмотрел в ее сторону.
37
Самоубийство
Это не было самоубийством.
Пройдя через портал, эскадрильи химер не полетели к Заповедному пределу на помощь несчастным созданиям, не ведающим, какая угроза ждала их в двух шагах от спасения. Что могли сделать пятьдесят шесть бойцов против бесчисленного множества воинов? Самоубийство не в духе Тьяго. Да и бесполезной траты солдат он не одобрял.
Повстанцы не видели страданий своего народа, отчаянного бегства соплеменников, гибели мирного населения, невинных младенцев и дряхлых стариков. Повстанцы не бросились на защиту своих, потому что направились в другое место.
В Империю, нанести ответный удар.
— У нас теперь двойное преимущество, — объяснил им генерал. — Во-первых, они не знают, где мы и кто мы. Мы призраки. Во-вторых, мы призраки на крыльях. Наш новый воскреситель дал нам небывалую свободу перемещения. Огромные расстояния для нас — пустяк. Ангелы и не подозревают, что мы нанесем удар на их территории. — В наступившей тишине Тьяго с нежностью садиста добавил: — У ангелов тоже есть дома. У ангелов тоже есть женщины и дети.
Теперь их будет меньше.
Ослушался Белого Волка только Балиэрос. Доблестный быкокентавр не бросил свой народ, дал своим бойцам выбор, куда лететь. Командира поддержали все: медведь Иксандр, грифон Минас, кирин Зири и гарткоры Вия и Азай — соплеменники Воителя. Отряд устремился на юг. На следующий день перед ними встали громады Заповедного предела.
Шесть солдат в водовороте крыльев врага — это и правда было самоубийством. Остаться в живых не надеялся никто. Они летели навстречу гибели с горящими сердцами, приговоренные к смерти, но более живые, чем их товарищи, выбравшие более легкий путь.
Перед вылетом на задание Азаил подошел к Акиве. Вместе со Вторым легионом Ормерода они отправлялись к горам, куда уже вылетели солдаты Доминиона.
— Что делать будем? Как думаешь, много птиц будет сегодня? — спросил Азаил.
Акива удивленно повернулся к нему. Они никогда не вспоминали о химерах в овраге, не обсуждали случившегося.
— Вряд ли.
— Ну, мало ли… Может, кого и заметим. — Азаил хлопнул брата по плечу и направился к Лираз.
Акива остался наедине со своими мыслями.
Может, кого и заметим. Настроение улучшилось, хотя и ненамного.
Когда поступил приказ вылетать, Акива, собрав в кулак волю, оставил отчаяние в лагере. Когда соратники убивают беззащитных, одному отступнику (или все-таки двоим?) вряд ли удастся что-то изменить. День обещал быть бесславным, но Акива не сдавался.
Может, кого и заметим.
38
Неизбежное
Стук кадильниц, стук зубов.
Кэроу перебирала свои запасы и нанизывала элементы на нить. Зубы, зубы. Перебираем, нанизываем. Зубы человека, зубы быка. Осколки нефрита, железная стружка. Зубы игуаны — острые, как пила; косточки летучей мыши — легкие, полые. Перебираем, нанизываем… Кэроу удивленно разглядывала зубы саблерогой антилопы.
— Для кого это? — спросила Шеста.
Кэроу вздрогнула и зажала зубы в кулак: бдительная волчица, как всегда, начеку.
— Ни для кого, — ответила Кэроу и убрала их в сторону.
Шеста пожала плечами и продолжила смешивать благовония.