Женщины,
позабыв про горы немытой посуды дома, плакали в три ручья;дажевсамом
фильме одна женщина плакала так много, что едва не оттеснила в нем Розмэри
на задний план. Она плакала вдекорациях,стоившихцелоесостояние,в
столовой в стиле Данкена Файфа, в аэропорту, нарекевовремяпарусных
гонок, из которых вошло в картину только двакадра,ввагонеметрои,
наконец, в туалетной. Но победа все же осталась заРозмэри.Благородство
натуры, смелость и решительность помогли ей устоять против царящей вмире
пошлости; все тяготы выдержанной борьбы читались на лице Розмэри,ещене
успевшем превратиться в привычную маску, - и так по-настоящему трогательна
была ее игра, что симпатии всего ряда зрителей то иделоустремлялиськ
ней. Картина шла с одним перерывом: как только далисвет,всенаперебой
принялись выражать свое восхищение, аДик,переждавобщийшум,сказал
просто и искренне: "Вы меня потрясли. Уверен,чтовыстанетеоднойиз
лучших актрис нашего времени".
И снова на экране "Папина дочка". Житейские бури улеглись. Розмэри и ее
родительнашлидругдруга,ивсезакончилосьнежнойсценой,
кровосмесительная тенденция которой была такочевидна,чтоотслащавой
сентиментальности этой сцены Дику стало неловко за себя и за всесословие
психиатров. Экран погас, в зале зажегся свет, настала долгожданная минута.
- У меня для вас еще один сюрприз, - во всеуслышание объявилаРозмэри.
- Я устроила Дику пробу.
- Что, что?
- Кинопробу. Сейчас его пригласят.
Зловещая пауза - потом кто-то из Нортов не удержал смешка. Розмэри,не
сводя глаз с Дика, по егоподвижномуирландскомулицувидела,какон
постепенно осознает смысл сказанного, - и в тожевремяейстановилось
ясно, что главный козырь разыгран ею неудачно; но она все еще не понимала,
что неудачен самый козырь.
- Ни на какую пробу янепойду,-твердосказалДик;но,оценив
положение в целом, продолжал более добродушно: - Что этовамвздумалось,
Розмэри! Кино - прекрасная карьера для женщины, а из меняедвалиможно
сделать киногероя. Я старый сухарь, который знает только свой домисвою
науку.
Николь и Мэри стали поддразнивать его, уговаривая не упускать случая-
обе чуть раздосадованные тем, что сами неполучилиприглашения.НоДик
решительно перевел разговор на игру актеров, о которых отозвалсядовольно
резко.
- Крепче всего запирают ворота, которые никуда не ведут, - сказал он. -
Потому, наверно, что пустота слишком неприглядна.
Из студии Розмэри ехала с Диком и Коллисом Клэем - решено было, что они
завезут Коллиса в его отель, а потом отправятсясвизитом,откоторого
НикольиНортыотговорилисьнеобходимостьюсделатькой-какиедела,
оставленные Эйбом на последнюю минуту. В такси Розмэри приняласьупрекать
Дика:
- Я думала, если проба окажется удачной,явозьмуроликссобойв
Калифорнию. А тогда, может, вас бы пригласили сниматься,ивымоглибы
стать моим партнером в новой картине.
А тогда, может, вас бы пригласили сниматься,ивымоглибы
стать моим партнером в новой картине.
Он не знал, что и сказать.
- Это очень мило, Розмэри, что вы так заботитесь обо мне, но, право же,
я предпочитаю остаться вашим зрителем.Втойкартине,чтомысегодня
смотрели, вы просто прелестны.
- Картина экстра-класс, - сказал Коллис Клэй.-Яеечетвертыйраз
смотрю. А один парень с моего курса видел еераздесять-как-тодаже
специальновХартфордездилзаэтим.АкогдаРозмэриприезжалав
Нью-Хейвен,таконсконфузилсяинезахотелснейзнакомиться.
Представляете? Эта девчушка разит наповал.
Дик и Розмэрипереглянулись;имнетерпелосьостатьсявдвоем,но
Коллису это не приходило в голову.
- Давайте я сперва завезу вас, - предложил он. - Мне в"Лютецию",это
почти по дороге.
- Нет, мы вас завезем, - сказал Дик.
- Да мне это все равно. Даже удобнее.
- Все-таки лучше мы вас завезем.
- Так ведь... - начал было Коллис, но тут до неговдругдошло,ион
стал уговариваться с Розмэри о следующей встрече.
Наконец они избавилисьотегонесущественного,нообременительного
присутствия, каким всегда бывает присутствие третьего лица. Ещенесколько
минут, неожиданно и досадно коротких, и такси, свернувнанужнуюулицу,
остановилось перед нужным домом. Дик глубоко вздохнул.
- Что ж, пойдем?
- Как хотите, - сказала Розмэри. - Мне все равно.
Он помедлил, обдумывая.
- Пожалуй, придется пойти - хозяйка дома хочет купитьнескольковещей
моего знакомого художника, которому очень нужны деньги.
Розмэри провела рукой по волосам, устраняя предательский беспорядок.
- Пробудем минут пять и уйдем, - решил Дик. -Вамнепонравятсяэти
люди.
Вероятно,какие-нибудьскучныеобыватели,илиразвязныелюбители
выпить, или назойливо-дотошные болтуны. Розмэри мысленноперебиралатипы
людей, каких обычно избегали Дайверы. Она и вообразить не могла того,что
ей предстояло увидеть.
17
Этот дом на Rue Monsieur был перестроен из дворца кардиналаРетца,но
от дворца остался только каркас, внутри же ничто не напоминало опрошлом,
да и о настоящем, том, которое зналаРозмэри,тоже.Скорейможнобыло
подумать, что в старинной каменной оболочкезаключенобудущее;человек,
переступавший, условно говоря, порогэтогодома,чувствовалсебятак,
словно его ударило током или ему предложили на завтрак овсянку сгашишем,
- перед нимоткрывалсядлинныйхолл,гдесиневатуюстальперемежали
серебро и позолота, и все это сочеталосьсигроюсветавбесчисленных
фасках причудливо ограненных зеркал. Но впечатление было не такое, какна
Выставке декоративного искусства, потому чтотамлюдисмотрелинавсе
снаружи,аздесьонинаходилисьвнутри.