Этобыласокрушительно-напористаямолодаяособас
хорошенькимличикомиоловяннымиглазами.-Тутнеразберешь,кто
участвует, а кто нет. Мой муж целый час очень любезно разговаривал с одним
господином, а оказалось, он один из главных участников, чуть ли невторое
лицо.
- Взаговоре?-недоуменноспросилаРозмэри.-Развесуществует
какой-то заговор?
-Душенька,откудаже_нам_знать?-сказаламиссисАбрамсс
конвульсивным смешком, характерным для многих толстых женщин. - Мы-то,во
всяком случае, не участвуем. Мы галерка.
Мистер Дамфри, белобрысый молодой человек женственного склада, вставил:
"Мамаше Абрамс любой заговор нипочем",-начтоКампионпогрозилему
моноклем и сказал:
- Но, но, Ройял, не надо злословить.
Розмэри беспокойно поеживалась, сожалея, что матери нет рядом. Эти люди
былиейнесимпатичны,особеннокогдаонаневольносравнивалаихс
интересной компанией в другом конце пляжа. Ее мать обладаласкромным,но
безошибочным светским тактом, который позволял быстро и умело выходитьиз
затруднительныхположений.АРозмэриоченьлегкопопадалавтакие
положения, чему винойбыласумбурнаясмесьфранцузскоговоспитанияс
наложившимсяпозднееамериканскимдемократизмом-темболеечто
знаменитостью она сделалась всего лишь полгода назад.
МистеруМаккиско,сухопаромугосподинулеттридцати,рыжемуив
веснушках, упоминание о "заговоре" явно не нравилось.Онсиделлицомк
морю и смотрел на волны, но тут, метнув быстрый взгляд на жену, повернулся
к Розмэри и сердито спросил ее:
- Давно приехали?
- Сегодня только.
- А-а.
Должно быть, он счел, что этим уже дано разговору другое направление, и
взглядом призвал остальных продолжать в том же духе.
- Думаете пробыть здесь все лето? - невинно спросила миссис Маккиско. -
Если так, вы, вероятно, увидите, чем кончится заговор.
- Ради бога, Вайолет, довольно об этом! - взвился еесупруг.-Найди
себе, ради бога, другую тему!
Миссис МаккискосклониласькмиссисАбрамсипроговорилагромким
шепотом:
- У него нервы.
- Никаких у меня нет нервов, - зарычал мистер Маккиско. -Вотименно,
никаких.
Он явно кипятился - бурая краска расползлась по еголицу,смешаввсе
доступные этому лицу выражениявкакую-тонеопределеннуюкашу.Смутно
чувствуя это, он поднялся и пошел в воду. Жена догнала его наполпути,и
Розмэри, воспользовавшись случаем, последовала за ними.
Сделав несколько шагов, мистер Маккиско шумновтянулвсебявоздух,
бросился вплавь и отчаяннозаколотилвытянутымирукамиповоде,что,
по-видимому, должно было изображать плаванье кролем. Оченьскоровоздуха
ему не хватило, он встал на ноги и оглянулся, явно удивленный, что все еще
находится в виду берега.
Оченьскоровоздуха
ему не хватило, он встал на ноги и оглянулся, явно удивленный, что все еще
находится в виду берега.
- С дыханием у меня не ладится. Не знаю, какправильнодышать.-Он
вопросительно смотрел на Розмэри.
- Выдох делаетсяподводой,-объяснилаРозмэри.-Анакаждый
четвертый счет вы поднимаете голову и делаете вдох.
- Все остальное для меня пустяки, вот только дыхание. Поплывем к плоту?
На плоту, мерно покачивавшемусяотдвиженияволн,лежалчеловекс
львиной гривой. Как только миссис Маккискоухватиласьзакрайнастила,
плот неожиданно накренился и сильно толкнулеевплечо,ночеловекс
львиной гривой вскочил и помог ей влезть.
- Я испугался, как бы вас не стукнуло по голове.
Голос его звучал неуверенно и даже робко; Розмэри удивило необыкновенно
печальное выражение его лица, скуластого, как у индейца, с длинной верхней
губой и огромными, глубоко запавшими глазами цветатемногозолота.Свои
слова он произнес одной стороной рта, как будто надеялся, чтоонидойдут
до миссис Маккиско каким-то кружным путем и этоумеритихсилу.Минуту
спустя он прыгнул в воду, и его длинное тело, неподвижно распластавшись на
волне, пошло к берегу.
Розмэри и миссис Маккиско следили за ним глазами. Когда затухла инерция
толчка, он круто сложился пополам, на миг выставив из воды худые ляжки,и
тотчас же исчез под водой, только пена вскипела на поверхности.
- Прекрасный пловец, - сказала Розмэри.
Миссис Маккиско откликнулась с неожиданной яростью:
- Зато дрянной музыкант. - Она повернулась к мужу, которыйпоследвух
неудачных попыток кое-как вскарабкался на плот и, обретя равновесие, хотел
было принять непринужденную позу, нопошатнулсяичутьнеупал.-Я
сказала, что Эйб Норт, можетбыть,ихорошийпловец,номузыкантон
дрянной.
- Да, да, - ворчливо согласился Маккиско. Видимо, это он определял круг
мыслей своей жены и не разрешал ей особых вольностей.
- Лично я - поклонница Антейля. - Миссис Маккиско сноваповернуласьк
Розмэри, на этот раз с некоторым вызовом. - Антейля и Джойса. У вас там, в
Голливуде, возможно, и не слыхали о таких, но, к вашему сведению, моймуж
- автор первой критической работы об "Улиссе", появившейся в Америке.
- Курить хочется, - сказал мистер Маккиско.-Большеменявданный
момент ничего не интересует.
- У Джойса вся сила в подтексте - верно я говорю, Элберт?
Вдруг она осеклась. Невдалеке от берега купаласьженщинавжемчужном
колье вместе со своими двумя детьми, и в это мгновение Эйб Норт, поднырнув
под одного из них, вырос из воды, точно вулканический остров,сребенком
на плечах. Малыш визжал от страха и восторга, а женщинасмотрелананих
без улыбки, спокойно и ласково.
- Это его жена? - спросила Розмэри.
- Нет, это миссис Дайвер. Они не вотележивут.-Ееглаза,точно
объективфотоаппарата,целилисьвлицокупальщицы.Потомонарезко
повернулась к Розмэри. - Вы бывали за границей раньше?
- Да, я училась в Париже.