Кругом сидели американские семейства,синтересомразглядывали
другие американские семейства и пытались завязать разговор.
Непонятной казалась компания засоседнимстолом.Тамсиделмолодой
человек секретарского типа,сприятнойулыбкойинаписаннойналице
готовностью слушать и выполнять, аснимдесяткадвадам.Дамыбыли
неопределенноговозрастаиещеболеенеопределеннойсоциальной
принадлежности, но в них чувствоваласькакая-тообщность,сплоченность,
более тесная, чем, например, в кружке жен, коротающихвремя,покамужья
заняты на деловом заседании. И уж конечно - чем в любой туристской группе.
Дикинстинктивноприкусилязык,скоторогоедванесорвалось
насмешливое замечание; дождавшись официанта, он попросил узнать,чтоэто
за общество за соседним столом.
- А это Матери Героев, - объяснил официант.
Все трое вполголоса охнули; у Розмэри выступили на глазах слезы.
- Те, что помоложе, должно быть, вдовы, - сказала Николь.
Из-за бокала с вином Дик снова глянул на тех, окомшларечь;вих
ясных лицах, величавом спокойствии и в них самих и вокругнихпроступало
зрелое достоинство старшего поколения Америки.Присутствиеэтихженщин,
приехавших издалека оплакивать своих павших, скорбеть о том, чего ониуже
немоглиизменить,облагородилоресторанныйзал.НамгновениеДик
возвратился в детство: вот он скачет верхом на отцовском колене, авокруг
кипятстрастиистремлениястарогомира.Онпочтизаставилсебя
повернуться к двум своим спутницам и заглянуть в лицо тому новому миру,в
котором он жил и в который верил.
"...Не возражаете, если я опущу штору?.."
23
Эйб Норт все еще был в баре отеля "Риц", где засел с девяти часов утра.
Когда он явился туда искать убежища, всеокнабылираскрытынастежьи
широкие лучи солнца исторгалипыльизпродымленныхковровисидений.
Chasseurs вольно носились по коридорам, точно тела в эфире,освобожденные
от земной оболочки. Дамский бар, расположенный напротив основного, казался
совсем крошечным - даже вообразить трудно было, какиетолпыонспособен
вместить после полудня.
Сам знаменитый Поль еще не прибыл, но Клод, подсчитывавшийзастойкой
наличные запасы, с простительнымудивлениемоторвалсяотсвоегодела,
чтобы приготовить Эйбу аперитив. Эйб сел на скамейку у стены.Последвух
порций выпивки он почувствовал себя лучше -настолько,чтодажесходил
наверх в парикмахерскую и побрился. Когда он вернулся в бар, Поль ужебыл
там - свой автомобиль, заказную модель, он тактичнооставилнабульваре
Капуцинов. Поль симпатизировал Эйбу и подсел к нему поболтать.
- Я сегодня должен был отплыть в Штаты, - сказал Эйб.-Илинет,не
сегодня - вчера, что ли.
- Отчего же перерешили? - спросил Поль.
Эйб задумался, но наконец подыскал причину:
- Я читал роман, который печатаетсяв"Либерти"иочереднойвыпуск
должен вот-вот выйти - если б я уехал, я бы его пропустил, и так бы ужеи
не прочел никогда.
-Илинет,не
сегодня - вчера, что ли.
- Отчего же перерешили? - спросил Поль.
Эйб задумался, но наконец подыскал причину:
- Я читал роман, который печатаетсяв"Либерти"иочереднойвыпуск
должен вот-вот выйти - если б я уехал, я бы его пропустил, и так бы ужеи
не прочел никогда.
- Интересный роман, наверно.
- Н-ну, такой роман!
Поль встал, усмехаясь, но не ушел, а облокотился на спинку стула.
- Если вы в самомделехотитеуехать,мистерНорт,тозавтрана
"Франции" отплывают двое ваших знакомых. Слим Пирсон и мистер - как же его
фамилия? Мистер - мистер-сейчасприпомню-высокийтакой,недавно
отпустил бороду.
- Ярдли, - подсказал Эйб.
- Мистер Ярдли. Они оба едут на "Франции".
Он уже собрался вернуться к своим обязанностям, но Эйбсделалпопытку
задержать его.
- Да мне надо ехать через Шербур. Мой багаж ушел этим путем.
- Багаж в Нью-Йорке получите, - уже на пути к стойке сказал Поль.
Логичность этого замечания дошла до Эйба не сразу,ноонобрадовался
тому, что кто-то о нем думает, верней, тому, что можно и дальшепребывать
в состоянии безответственности.
Между тем посетителей в баре все прибавлялось. Первым появилсявысокий
датчанин, знакомый Эйбу по встречам в других местах. Онвыбралстолику
противоположной стены, и Эйб сразу понял, что там он и проведет весьдень
- будет пить, есть, читать газеты, вести разговоры со случайными соседями.
Эйбу вдруг захотелось пересидеть его. Содиннадцатичасоввбарстали
забегать студенты. Примерно в это время Эйб и попросил служителя соединить
его по телефону с Дайверами; но пока тот дозванивался,уЭйбапоявились
еще собеседники, которых он решилтожеподключитькразговору,иэто
создало невообразимую путаницу. Время от времени в сознании Эйбавсплывал
тот факт, что надо бы пойти вызволить изтюрьмыФримена,ноотвсяких
фактов он упорно отмахивался, как от видений ночного кошмара.
К часу дня бар уже был переполнен; среди шумной разноголосицы официанты
делали свое дело, считали выпитое, переводили его количествонапонятный
клиентам язык цифр.
- Так, значит, два виски с содовой... и еще одно... два мартини и потом
третье... для себя вы ничего не брали, мистер Куотерли... значит, два раза
по три. Всего с вас семьдесят пять франков, мистер Куотерли. Мистер Шеффер
говорит, он больше ничего не заказывал, - последний раз было тольковиски
для вас... Мое дело исполнять... покорно благодарю.
В суматохе Эйб остался без места и теперьстоял,слегкапошатываясь,
среди своей вновь приобретенной компании. Чей-то песик, топтавшийся у него
подногами,запуталсявнихсвоимповодком,ноЭйбухитрился
высвободиться, ничего неопрокинув,идолженбылвыслушатьмножество
извинений. Потом егопригласилипозавтракать,ноонотказался.Скоро
Тринбраса, объяснил он, в Тринбраса унегоназначеноделовоесвидание.
Немногоспустяоноткланялсясбезупречнойгалантностьюалкоголика,
вышколенноговременем,подобноарестантуилистаромуслуге,и,
повернувшись, обнаружил, что горячка в баре схлынула так жестремительно,
как и началась.