Затем сказал:
- Я бы хотел, чтобы вы переночевали вЦюрихе,вгостинице,аутром
снова ко мне явились.
- А дальше что?
Доктор Домлер растопырил руки настолько, что в них вполне уместилсябы
молочный поросенок.
- Чикаго, - сказал он не то вопросительно, не то утвердительно.
4
- Теперь ясно было, с чем мы имеем дело, - продолжалФранц.-Домлер
поставил Уоррену условием, что тот должен расстаться с дочерьюнадолгий
срок, лет на пять, не меньше. Уорренпослесвоейкапитуляции,кажется,
больше всего беспокоился о том, как бы эта история не дошла до Америки. Мы
разработали план лечения и стали ждать. Оснований для оптимизманебыло:
как вы знаете, процент излечений очень невелик в этом возрасте.
- Первые письма были неутешительны, - согласился Дик.
- Весьма неутешительны и при этом весьматипичны.Ядажеколебался,
отправлять ли самое первое письмо. Но потом решил: пусть Дик знает, что мы
тут занимаемся делом. Вы проявили великодушие, отвечая на эти письма.
Дик вздохнул.
- У нее такое прелестное лицо - она мне прислала несколько любительских
снимков. И потом,первоевремямнесовершеннонечегобылоделатьв
Бар-сюр-Об. Да и что я ейписалвконцеконцов-"будьтеумницейи
слушайтесь врачей".
- Этого оказалосьдостаточно.Важнобыло,чтопоявилсякто-тово
внешнем мире, о ком она могла думать. Раньше ведь никогонебыло,кроме
старшей сестры, с которой она, видно, не очень близка. Кроме того, намее
письма давали очень ценный материал, по ним можно былоконтролироватьее
состояние.
- Тем лучше.
- Вы понимаете, что тут произошло? В ней был силен комплекссоучастия,
ноэтонетаксущественно,развечтодляопределенияприродной
устойчивости психики и силы характера. Сначала - это потрясение. Потомее
отправили в пансион, и там, под влияниемразговоровсверстниц,мысльо
соучастии былавытеснена;адальшеуженедолгобылососкользнутьв
иллюзорный мир, где все мужчины стремятся причинить тебе зло, и чем больше
их любишь и доверяешь им, тем они коварнее...
- Она когда-нибудь прямо говорила о... ну, о том, что с ней случилось?
- Нет, и по правде сказать, когда она как будто пришла внорму-это
было в октябре, - мы оказались в затруднительном положении.Будьейлет
тридцать, можнобылобыспокойнождать,покаонасамаокончательно
выровняется, но, принимая во внимание ее молодость, мы опасались,какбы
она не осталась навсегда внутренне покалеченной. И доктор Домлер сказал ей
откровенно: "Теперь все зависит от вас самой.Вынивкоемслучаене
должны считать, что жизнь для вас в чем-то кончена, -напротив,онаеще
только начинается", и так далее и тому подобное. Умственные данныеунее
превосходные: полагаясь на это, он ей даже дал почитать Фрейда -кое-что,
не слишком много, - и она очень заинтересовалась. В общем, она унастут
сделалась общей любимицей.
Умственные данныеунее
превосходные: полагаясь на это, он ей даже дал почитать Фрейда -кое-что,
не слишком много, - и она очень заинтересовалась. В общем, она унастут
сделалась общей любимицей. Но это скрытная натура, - добавил он инемного
замялся, - хотелось бы знать, нет ли в ее последних письмах, тех,которые
онаотправляласамаизЦюриха,чего-нибудь,чтоговорилобыоее
настроениях, планах на будущее?
Дик задумался.
- И да и нет. Если хотите, я могу привезти эти письма. По-моему, вних
чувствуется надежда и вполне нормальная жажда жизни -дажесуклономв
романтику.Иногдаонаупотребляетвыражение"моепрошлое",какего
употребляют бывшие заключенные - так, чтонепоймешь,идетлиречьо
совершенном преступлении, или о тюрьме, или обо всем вместе.Новконце
концов - кто для нее я? Манекен, соломенное чучело.
- Я прекрасно понимаю ваше положение и готов еще раз повторить, чтомы
вам очень признательны. Я потому и настаивал на этомразговоредовашей
встречи с ней.
Дик рассмеялся.
- Думаете, она как увидит меня, так сразу на меня кинется?
- Не в том дело. Я вас очень прошу, будьте с нейпоосторожнее.Выиз
тех, кто нравится женщинам, Дик.
- Тем хуже для меня! Ноянетолькобудуосторожен,япостараюсь
внушить ей отвращение. Наемсячеснокупередвстречей,придунебритым.
Увидите, она от меня прятаться будет.
- Зачем же чеснок? - всерьез забеспокоился Франц. - Это может повредить
вам не только в ее глазах. Впрочем, вы, наверно, шутите?
- Могу даже припадать на одну ногу. И кстати, там, где я квартирую, нет
ванны.
- Ну, конечно, вы шутите. - Франц почувствовалоблегчение,вовсяком
случае, он облегченно вздохнул и поудобней уселся вкресле.-Атеперь
расскажите о себе, о своих намерениях.
- Намерение у меня одно, Франц: стать хорошим психиатром, инепросто
хорошим, а лучшим из лучших.
Франц весело засмеялся, но онвидел,чтонаэтотразДикговорит
серьезно.
- Очень мило - вполне по-американски, - сказал он. - У нас этовсене
так просто. - Он встал и подошел к балконной двери. - Когда я стоюздесь,
мне виден Цюрих. Вон колокольня Гросмюнстера,тампохороненмойродной
дед. Чуть дальше, за мостом, могиламоегопредкаЛафатера,которыйне
хотел, чтобы его хоронили в церкви. Рядом статуя другогопредка,Генриха
Песталоцци, и памятник доктору Альфреду Эшеру.Анавсеэтосвысоты
взирает Цвингли. Целый пантеон героев всегда перед глазами.
- Вы правы. - Дик поднялся с кресла. - Я просто расхвастался не в меру,
а между тем вся работа еще впереди.БольшинствоамериканцеввоФранции
ждут не дождутся, когда можно будет уехать домой, но я - другое дело.Мое
офицерское жалованьесохраняетсязамнойнавесьгодсоднимлишь
условием: чтобы я посещал лекции в университете.Неправдали,широкий
жест со стороны правительства! Сразу видно, что оно умеет ценить тех, кому
предстоит прославить свою родину.