Дома он попытался уйти от наваждения, углубясь впространный
анализ течения ее болезни, с оценкой вероятности рецидива, как реакциина
неизбежные воздействия жизненных перипетий - получиласьсолиднаястатья,
убедительная для каждого, кроме того, кто ее написал.
Ему все эти старания дали только одно:онлишнийразудостоверился,
насколько глубоко затронуты его чувства, а удостоверившись, стал энергично
искатьпротивоядий.Однотакоепротивоядиеподвернулосьвлице
телефонистки из Бар-сюр-Об, разъезжавшей теперь отНиццыдоКобленцав
отчаянных попытках вернуть хоть часть поклонников, толпившихся вокругнее
в ту развеселую пору еежизни.Другимпослужилихлопотыобилетена
американское транспортноесудно,вавгустеотправлявшеесяспециальным
рейсом в Соединенные Штаты. Третьеоннашелвнапряженнойработенад
корректурой книги, которая осеньюдолжнабылапоступитьнасудвсего
психиатрического мира, читающего по-немецки.
Но для Дика эта книга была пройденным этапом; ему уже хотелосьзасучив
рукава готовить почву для новой работы, и он мечтал об обменной ординатуре
в хорошей клинике, где можно собрать достаточно материала.
А пока что он задумал написать еще одну книгу:"Опытпоследовательной
систематической классификации неврозов и психозов, основанный наизучении
тысячи пятисот случаев из психиатрической практики какдо,такипосле
Крепелина, диагностированных в терминологии различных современных школ", -
и в придачу не менеезвучныйподзаголовок:"Схронологическимобзором
полемики по данному вопросу".
Здорово это будет выглядеть по-немецки.
Дик не спеша крутил педали велосипедаподорогевМонтре,урывками
поглядывая на Югенхорн и щурясь,когдавпросветахзелени,окружавшей
прибрежныеотели,сверкалагладьозера.Навстречупопадалисьгруппы
англичан, впервые появившихся здесьпослечетырехлетнегоперерыва:они
посматривалипосторонамснастороженностьюперсонажейдетективного
романа,точнобылиуверены,чтовэтойсомнительнойстранеможно
ежеминутно ожидать нападениябандитовнемецкойвыучки.Повсемупути
прокатившейся здесь когда-то лавины с возрожденной энергией хлопотали люди
- расчищали завалы, ровнялиплощадкиподстроительство.ВБернеив
Лозанне Дика не разозабоченноспрашивали,можноливнынешнемгоду
ожидать приезда американцев: "Ну, не в июне, так, может быть, в августе?"
На нем были короткие кожаные штаны, армейская рубашка, горныеботинки.
В рюкзаке лежала смена белья и костюм из легкой бумажной ткани. На станции
глионского фуникулера он сдал велосипед в багаж и пошел выпить кружку пива
встанционномбуфете,стеррасыкоторогобыловидно,какпо
восьмидесятиградусному склону медленно ползет маленький темный жучок. Одно
ухо у Дика полно было запекшейся крови - память о Ла-Тур-де-Пельц, гдеон
вдруг помчался во весь опор, вообразивсебянепризнаннымчемпионом.
Он
попросил в буфете спирту и промыл ухо снаружи,покавагончикфуникулера
вползал под станционные своды. Убедившись,чтовелосипедпогрузили,он
закинул свой рюкзак в нижнее отделение вагона и сам влез следом.
Вагоны горной дороги имеют наклонную форму, угол скоса унихпримерно
такой,какуполейшляпы,опущенных,чтобынельзябылоузнатьее
обладателя. Слушая, как шумит вода, выливающаяся изкамерыподвагоном,
Дик не мог не подивиться остроумной простоте всего устройства:вэтоже
самое время камера второго вагона, стоящего наверху, наполняется водой,и
как только будут отпущены тормоза, тот вагон поддействиемсилытяжести
заскользитвниз,перетягиваядругой,теперьболеелегкий.Поистине
гениальная выдумка.Двоеангличан,сидевшихнапротивДика,обсуждали
качество троса.
- Трос английского производства служит пять-шестьлет.Впозапрошлом
году заказ у нас перебили немцы, - так знаете, сколько времени выдержал их
трос?
- Ну, сколько?
- Год и десять месяцев.Апотомшвейцарцыпродалиегоитальянцам.
Контроль при приемке недостаточно строгий, в этом все дело.
- Да, если бы трос не выдержал, Швейцарии плохо бы пришлось.
Захлопнулась дверь, кондуктор по телефону дал сигнал своему коллеге,и
вагон, дернувшись, поехал вверх,ккрохотномупятнышку,черневшемуна
изумрудной вершине. Скоро крыши Монтре остались внизу и передпассажирами
стала развертываться круговая панорамаВо,Валэ,ШвейцарскойСавойии
Женевы. Здесь,вцентреозера,пронизанногостуденымтечениемРоны,
находился самый центр западного мира. По озеру, затерянные вбесплотности
этой холодной красоты, плыли лодки, похожие на лебедей, и лебеди,похожие
на лодки. День был солнечный, ярко зеленела трава на берегу,яркобелели
теннисные корты курзала. Фигуры на кортах не отбрасывали тени.
Когда показалсяШильониостровсСаланьонскимзамком.Дикстал
смотреть прямо вниз. Вагон теперь полз посклонувышегородскихдомов;
заросли кустарника тянулись с обеих сторон, местами расступаясь, чтоб дать
простор веселой мешанине красок на клумбах. Этобылсад,принадлежавший
управлению фуникулера, и в вагоне висела табличка с надписью: "Defencede
cueillir les fleurs" ["Запрещается рвать цветы" (франц.)].
Но цветы, которые запрещалось рвать, сами лезли внутрь, розы на длинных
стеблях кропотливо перебирали однозадругимвсеотделениявагонаи,
нехотя выпустив его в конце концов, становились снова в свойразноцветный
строй. А на смену им уже просовывались другие.
В соседнем отделении,расположенномвыше,компанияангличан,стоя,
шумно восхищаласьпейзажем;вдругтамподняласькутерьма-какая-то
молодая парочка с извинениями проталкивалась в самое нижнее отделение, то,
где сидел Дик. Юноша был итальянецсглазами,какуоленьегочучела;
девушка была Николь.
Еще не отдышавшись после усилий, затраченных на то, чтобы добратьсядо
цели, они с веселым смехомуселисьнапротивДика,оттесниввстороны
сидевшихтамангличан,иНикольсказала:"Хелло!"Что-товней
переменилось, отчего она еще похорошела; Дик не сразу понял, что вседело
в прическе, - ее легкие волосы были подстрижены и взбиты локонами.