У него почти сложилось решение закруглить работу вее
теперешнем состоянии и выпустить в свет небольшой томик без разработанного
аппарата, в качестве введения к будущим, более солидным научным трудам.
Онокончательноутвердилсявэтомрешении,расхаживаяпосвоему
кабинету в лучах предзакатного солнца. В таком виде работаможетбытьк
весне сдана в печать. Вероятно, думал он, есличеловекасегоэнергией
целый год терзают сомнения, мешающие ему работать, это значит, что в самом
плане работы допущен просчет.
Он разложил на листкахсзаметкамибрусочкипозолоченногометалла,
служившие ему пресс-папье. Потом прибрал комнату (никто изприслугисюда
не допускался), слегка почистилпастойраковинувсоседнейтуалетной,
закрепилотошедшуюстворкуширмыинаписалзаказцюрихскому
книгоиздательству. Покончивсэтимиделами,онвыпилчуточкуджину,
разбавив его двойным количеством воды.
В саду за окном показалась Николь. От мысли, чтосейчасемупридется
встретиться с нею, Дик ощутил свинцовую тяжесть внутри. При ней онобязан
был держаться как ни в чем не бывало, и сегодня, и завтра, и через неделю,
и через год. Тогда в Париже она всю ночь продремалавегообъятияхпод
действием люминала. Под утро появились было симптомы новогоприступа,но
он вовремя сумел успокоить ее словами ласки и заботы, и она опять заснула,
касаясьеголицадушистыми,теплымиволосами.Тогда,осторожно
высвободившись, он вышелвдругуюкомнатуктелефону,иещедоее
пробуждения все устроил и обо всем договорился. Розмэри переедет вдругой
отель. Переедет, даже не попрощавшисьсними-"Папинадочка"должна
остаться "Папиной дочкой". МистерМакбет,управляющий,уподобитсятрем
обезьянкам Древнего Китая - ничего не вижу, ничегонеслышу,ничегоне
говорю. Кое-какуложиввчемоданыбесчисленныекоробкиисверткис
парижскими покупками, Дик и Николь ровно в полдень сели в поезд, уходивший
на юг.
Тогда только наступила реакция. Устраиваясь вкупеспальноговагона,
Дик видел, что Николь этого ждет, иэтопришлоещедотого,какони
миноваликольцопарижскихпредместий-отчаянное,щемящеежелание
соскочить, пока поезд еще не набрал ход,иброситьсяобратновПариж,
найти Розмэри, узнать, как она, что сней.Онраскрылкнигуисквозь
пенсне уставился в печатные строки, чувствуя насебенеотступныйвзгляд
Николь, лежавшей напротив. Но читать оказалось невозможно; тогда он закрыл
глаза, словно бы от усталости, а она все смотрела на него, откинувшисьна
подушки,ещечутьодурманеннаяснотворным,ноуспокоеннаяипочти
счастливая тем, что он снова принадлежит ей.
С закрытыми глазами было еще хуже; отчетливей слышалось в ритмеколес:
нашел - потерял, нашел - потерял; но, чтобы не выдать себя,Дикпролежал
так до самого ленча.
За ленчем он немного рассеялся - он всегда любилэту
трапезу посредине дня, если сосчитать все их с Никольленчивотеляхи
придорожных гостиницах, в вагон-ресторанах, буфетах и самолетах, число бы,
наверно, перевалилозатысячу.Знакомаябеготняпоездныхофициантов,
порционные бутылочки вина иминеральнойводы,превосходнаякухня,как
всегда на линии Париж -Лион-Средиземноморье,-всеэтосоздавало
иллюзию, что ничего не изменилось в их жизни, но, пожалуй, впервые он ехал
с Николь и это был для него путь откуда-то, а не куда-то. Онвыпилпочти
все вино один, Николь толькопригубиластаканчик;ониразговаривалио
доме, о детях. Нокактолькоонивернулисьвкупе,разговориссяк,
наступило молчание, как тогда, в ресторанепротивЛюксембургскогосада.
Когда хочешь уйти от того, что причиняет боль, кажется, будет легче,если
повторишь вспять уже раз пройденную дорогу. Странноенетерпениеовладело
Диком; вдруг Николь сказала:
- Нехорошо все-таки, что мы оставили Розмэри одну. Кактыдумаешь,с
ней ничего не случится?
- Конечно, нет. Она вполне способна сама о себе позаботиться,-Чтобы
это не прозвучало косвенным укором Николь, он поспешил добавить: - В конце
концов она ведь актриса и должна уметь за себяпостоятьдажепритакой
бдительной матери, как миссис Спирс.
- Она очень хорошенькая.
- Она еще ребенок.
- Все равно, она хорошенькая.
Они перебрасывались репликами только для поддержания разговора.
- Она не так умна, как мне показалось вначале, - заметил Дик.
- Она не дурочка.
- Да, но - как тебе сказать - все это сильно попахивает детской.
- Она очень-оченьпривлекательна,-сказалаНикольсподчеркнутой
независимостью, - и мне очень понравилось, как она играет.
- У нее былхорошийрежиссер.Аиграее,есливдуматься,лишена
индивидуальности.
- Не нахожу. Вообще она должна очень нравиться мужчинам.
У него оборвалось сердце. Каким мужчинам? Скольким мужчинам?
"...Не возражаете, если я опущу штору?
Пожалуйста. Здесь правда слишком светло".
Где она теперь? И с кем?
- Через несколько лет она будет выглядеть старше тебя.
- Напротив. Как-то в театре япопробоваланарисоватьеенаобороте
программы. Такие лица долго не стареют.
Обоим плохо спалось ночью. Дик знал: день-два спустя он сам постарается
изгнать тень Розмэри изсвоегодома,чтобыонанеосталасьнавсегда
замурованной в одной из его стен, но сейчас у него не хватало сил наэто.
Иногда трудней лишить себя муки, чем удовольствия, а память ещебылатак
ярка, что оставалось одно: притворяться. К тому же его сердила Николь - за
столько лет пора бы научиться самой распознаватьпризнакинапряженности,
всегда предшествующей приступу, и не распускать себя. А оназапоследние
две недели сорвалась дважды. Первый раз это было во время званого вечера в
Тарме,онтогдапроходилмимоспальниивдругуслышал,какона,
бессмысленно хохоча, уверяет миссис Маккиско, что в уборную войтинельзя,
таккакключзаброшенвколодец.