Сегодня же он вызовет специальнуюмедицинскуюсеструизЦюриха,чтобы
поручить Николь ее заботам.
- Ты ведь можешь помочь.
Ее детская настойчивость заставила Дика встать с места.
- Ты мне помогал раньше, - значит, и теперь можешь.
- Я могу только то, что делал тогда.
- Неужели нет никого, кто бы мне помог по-настоящему?
- Есть, наверно. Прежде всего ты сама. Ну пойдем, отыщем детей.
Лотерейных палаток с белыми барабанами оказалось много. Дик подходил то
к одной, то к другой, но везде на его вопрос только пожимали плечами, ив
конце концов он даже забеспокоился. Николь исподлобья взирала навсеэто
издали; ей сейчас не нужны были дети, она отвергала их, какчастицутого
ясного мира, который она стремилась замутить. Наконец Дик нашел их в толпе
женщин,восторгавшихсяими,точнокрасивымивещамиввитрине,и
крестьянских ребятишек, глазевших на них, разинув рты.
- Merci, Monsieur, ah Moncieur est trop genereux. C'etaitunplaisir,
M'sieur, Madame. Au revoir, mes petits [Спасибо, мосье, ах, мосье, слишком
щедро. Это было одно удовольствие,мосье,мадам.Досвидания,деточки
(франц.)].
В обратный путь тронулись, точно обваренныебедой;тяжестьвзаимного
недоверия ибоязниперегрузиламашину.Детиобиженнопримолкли.Все
приняло непривычный, отвратительный, темныйцвет-цветпечали.Когда
подъезжали к Цугу, Николь с судорожным усилием пролепеталаужесказанное
однажды - что желтый домик близ дороги выглядит будто картинка, на которой
еще не высохли краски; но это была лишьпопыткаухватитьсязачересчур
быстро разматывающийся канат.
Дик старался отдыхать за рулем - самое трудное было впереди,онзнал,
что, может быть, ночь напролет просидит с Николь, восстанавливаядлянее
треснувший мир. Недаром слово "шизофрения" обозначает расщепление сознания
- Николь то была человеком, которому ничего объяснять не нужно, тотаким,
которому ничегонельзяобъяснить.Снейнужнобылобытьактивнои
утверждающе настойчивым, держать широкораспахнутымиворотавреальную
жизнь и закрывать все лазейки, ведущие в сторону. Но больнойумхитери
изобретателен; он как река перед плотиной - непрорвет,такзальет,не
зальет, так проложит обходное русло. Одному тут не справиться. Но наэтот
раз, казалось ему, Николь должна сама победить свойнедуг;оннебудет
спешить,пустьонавспомнитметоды,которымиеелечилипрежде,и
взбунтуется против них. А пока, усталодумалон,придетсявернутьсяк
режиму, отмененному уже с год тому назад.
Он решил сократить путь и свернул надругую,горнуюдорогу,нотут
машина вдруг резко вильнула влево, потом вправо, накренилась, став надва
колеса, снова выровнялась - это Дик, оглушенныйистошнымвоплемНиколь,
придавил безумную руку, вцепившуюся в баранку, - потом вильнула еще рази
сорвалась с дороги; ломая кусты, на сотню футов съехала вниз по склонуи,
наконец, накренившись еще сильней, уткнулась вдеревопочтиподпрямым
углом.
Дети кричали, Николь тоже кричала, ругаясь иноровярасцарапатьДику
лицо. Он с силой завел ей руку назад,асамдумалтолькоободном-
устойчиво ли положение машины, но обэтомтруднобылосудитьизнутри.
Тогда он осторожно перелез через борт и вытащил обоихдетей;убедившись,
что машина уже не скатится дальше, он выпрямился с минуту постоял, дрожа и
задыхаясь.
- Ах, ты!.. - выкрикнул он наконец.
Она весело захохотала в ответ,безстраха,безстыда,беззаботы.
Подойди кто-нибудь в эту минуту, ему бы и в голову не пришло, что этоона
- виновница происшествия; она смеялась, как ребенок, которому сошла срук
невинная шалость.
- А, испугался, испугался! - дразнила она Дика. - Не хочешь умирать!
Ее слова звучали стакой-убедительнойсилой,чтоДикнамгновение
усомнился: может быть, он и в самом деле испытал страх за себя? Но тутон
увидел бледные,растерянныелицадетей,иемузахотелосьразмозжить
скалившуюся перед ним маску.
Выше на лесистом склоне белела гостиница; поавтомобильнойдорогедо
нее было с полкилометра пути, но прямиком в гору не больше ста ярдов.
- Возьми Топси за руку, - сказал сыну Дик, - только держи покрепче -и
взбирайся вверх, вон там есть тропка, видишь? Когда придетевгостиницу,
скажешь: "La voitureDiverestcassee"[уДайверовсломаласьмашина
(франц.)]. И пусть кто-нибудь сейчас же спустится сюда.
Ланье, не понимая,чтопроизошло,ноугадываячто-тонеобычноеи
страшное, спросил:
- А ты что будешь делать, Дик?
- Мы останемся здесь, около машины.
Уходя, никто из детей не оглянулся на мать.
- Осторожнее переходите дорогу!-крикнулвдогонкуДик.-Гляньте
налево, потом направо!
Оставшись одни, он и Николь посмотрели другнадругавупор,точно
яркий свет вспыхнул в окнах двух противоположных домов. ПотомНиколь,не
торопясь, вынула из сумочки зеркальце и поправила растрепавшиеся волосы на
висках. Дик перевел глаза на склон, по которомукарабкалисьдети;когда
онискрылисьвсосновойчаще,онобошелсвой"рено",соображая,
значительны ли повреждения и как вытащить машинунаверх,надорогу.По
примятой траве можно было проследить зигзагообразную трассу их спуска. Дик
не чувствовал гнева, ему только было невыносимо противно.
Через несколько минут прибежал хозяин гостиницы.
- Боже мой! Какэтослучилось-вычто,ехалинаоченьбольшой
скорости? Повезло вам! Если бы не это дерево, машина простосвалиласьбы
вниз.
Присутствие Эмиля, такого реального в своем черном фартуке,скаплями
пота на пухлом лице, вернуло Дику душевное равновесие. Онжестомпоказал
Николь, что хочет помочь ей выбраться измашины;ноона,недожидаясь
помощи, перепрыгнула через борт, упала было, поскользнувшись на склоне, но
тотчас же встала на ноги. Видя, как Дик с хозяином силятся поднять машину,
она вызывающе вздернула подбородок.