Их можно опять продать за двадцать тысяч франков.
- Верю, верю;лошадипрекрасные;иутебятеперьславныйвыезд;
пригодится; ну и довольно.
- Так ты не сердишься?
- За что же? Ты умно делаешь, что запасаешьсянекоторыминеобходимыми
длятебявещами.Всеэтопотомтебепригодится.Явижу,чтотебе
действительнонужнопоставитьсебянатакуюногу;иначемиллионане
наживешь. Тут наши сто тысяч франков только начало, капля в море.
Blanche, всегоменееожидавшаяотменятакихрассуждений(вместо
криков-то да попреков!), точно с неба упала.
- Так ты... так ты вот какой! Mais tu as de l'espritpourcomprendre!
Sais-tu, mon garcon82, хоть ты иучитель,-нотыдолженбылродиться
принцем! Так ты не жалеешь, что у нас деньги скоро идут?
- Ну их, поскорей бы уж!
- Mais... sais-tu... mais dis donc, разве ты богат? Mais sais-tu,ведь
ты уж слишком презираешь деньги. Qu'est ce que tu feras apres, dis donc?83
- Apres поеду в Гомбург и еще выиграю сто тысяч франков.
- Oui, oui, c'est ca, c'est magnifique!84 И я знаю, чтотынепременно
выиграешь и привезешь сюда. Dis donc, да ты сделаешь, что я тебя ивсамом
деле полюблю! Eh bien, за то, что ты такой, я тебя буду все это время любить
и не сделаю тебе ни одной неверности. Видишь, в это время я хоть и не любила
тебя, parce que je croyais, que tun'estqu'unoutchitel(quelquechose
comme un laquais, n'est-ce pas?), но я все-таки была тебе верна,parceque
je suis bonne fille85.
- Ну, и врешь! А с Альбертом-то, с этим офицеришкой черномазым, разве я
не видал прошлый раз?
- Oh, oh, mais tu es...86
- Ну, врешь, врешь; да ты что думаешь, что я сержусь? Да наплевать;il
faut que jeunesse se passe87. Не прогнать же тебе его, колионбылпрежде
меня и ты его любишь. Только ты ему денег не давай, слышишь?
- Так ты и за это не сердишься? Mais tu es un vrai philosophe, sais-tu?
Un vrai philosophe! - вскричала она в восторге. - Eh bien, je t'aimerai,je
t'aimerai - tu verras, tu sera content!88 --------
82 - Оказывается, тыдостаточноумен,чтобыпонимать!Знаешь,мой
мальчик (франц.).
83 - Но... знаешь... скажи-ка... Но знаешь... что же тыбудешьделать
потом, скажи? (франц.).
84 - Вот-вот, это великолепно! (франц.).
85 - Потому что я думала, что ты только учитель (что-то вроде лакея, не
правда ли?)... потому что я добрая девушка (франц.).
86 - О, но ты... (франц.).
87 - надо в молодости перебеситься (франц.).
88 - Но ты настоящий философ, знаешь? Настоящий философ!..Нуябуду
тебя любить, любить - увидишь, ты будешь доволен! (франц.).
И действительно, с этих пор она ко мне даже как будто ивсамомделе
привязалась, дажедружески,итакпрошлинашипоследниедесятьдней.
Обещанных "звезд" я не видал; но в некоторых отношениях она и всамомделе
сдержала слово. Сверх того, она познакомила меня сHortense,котораябыла
слишком даже замечательная в своем роде женщина и в нашем кружкеназывалась
Therese-philosophe...
Впрочем, нечего об этом распространяться; все этомоглобысоставить
особый рассказ, с особым колоритом,которыйянехочувставлятьвэту
повесть. Дело в том, чтоявсемисиламижелал,чтобвсеэтопоскорее
кончилось. Но наших ста тысяч франков хватило, как я ужесказал,почтина
месяц, чему я искренно удивлялся: по крайней мере, на восемьдесят тысяч,из
этих денег, Blanche накупиласебевещей,имыпрожилиникакнеболее
двадцати тысяч франков, и - все-таки достало.Blanche,котораяподконец
была уже почти откровенна со мной (по крайней мере кое в чем не враламне),
призналась, что покрайнеймеренаменянепадутдолги,которыеона
принуждена была сделать. "Я тебе не давала подписывать счетов и векселей,-
говорила она мне, - потому что жалелатебя;адругаябынепременноэто
сделала и уходила бы тебя в тюрьму. Видишь, видишь,какятебялюбилаи
какая я добрая! Одна эта чертова свадьба чего будет мне стоить!"
У нас действительно была свадьба.Случиласьонаужевсамомконце
нашего месяца, и надо предположить, что на нее ушли самые последниеподонки
моих ста тысяч франков; тем дело икончилось,тоестьтемнашмесяци
кончился, и я после этого формально вышел в отставку.
Случилось это так: неделюспустяпосленашеговодворениявПариже
приехал генерал. Он прямо приехал к Blanche и с первого жевизитапочтиу
нас и остался. Квартирка где-то, правда, у него была своя. Blanche встретила
его радостно, с визгами ихохотомидажебросиласьегообнимать;дело
обошлось так, что уж она сама егонеотпускала,ионвсюдудолженбыл
следовать за нею: и на бульваре, и на катаньях, и в театре, ипознакомым.
На это употребление генерал еще годился; он был довольно сановит иприличен
- росту почти высокого, с крашеными бакенами и усищами (он преждеслужилв
кирасирах), с лицом видным, хотя несколькоиобрюзглым.Манерыегобыли
превосходные, фрак он носил очень ловко.ВПарижеонначалноситьсвои
ордена. С эдаким пройтись по бульвару было не только возможно, но, еслитак
можно выразиться, даже рекомендательно. Добрыйибестолковыйгенералбыл
всем этим ужасно доволен; он совсем ненаэторассчитывал,когдакнам
явился по приезде в Париж. Он явился тогда, чутьнедрожаотстраха;он
думал, что Blanche закричит ивелитегопрогнать;апотому,притаком
обороте дела, он пришел в восторгивесьэтотмесяцпробылвкаком-то
бессмысленно-восторженном состоянии; да таким я его и оставил. Ужездесья
узнал в подробности, чтопослетогдашнеговнезапногоотъезданашегоиз
Рулетенбурга с ним случилось, в то же утро, что-то вроде припадка.