Мнекажется,онищетслучаясомнойговорить
особенно. Сегодня утром мы встретились и перекинули дваслова.Онговорит
иной раз как-то чрезвычайно отрывисто.Ещенесказав"здравствуйте",он
начал с того, что проговорил:
-А,mademoiselleBlanche!..Ямноговиделтакихженщин,как
mademoiselle Blanche!
Он замолчал, знаменательно смотря на меня. Что он этимхотелсказать,
не знаю, потому что на вопрос мой: что это значит? -онсхитройулыбкой
кивнул головою и прибавил:
- Уж это так. Mademoiselle Blanche очень любит цветы?
- Не знаю, совсем не знаю, - отвечал я.
- Как! Вы и этого не знаете! - вскричал он с величайшим изумлением.
- Не знаю, совсем не заметил, - повторил я смеясь.
- Гм, это дает мне одну особую мысль. - Тут он кивнул головою ипрошел
далее. Он, впрочем, имел довольный вид. Говориммыснимнасквернейшем
французском языке.
Глава IV
Сегодня был деньсмешной,безобразный,нелепый.Теперьодиннадцать
часов ночи. Я сижу в своей каморке и припоминаю. Началось с того, чтоутром
принужден-таки был идти на рулетку, чтоб играть для Полины Александровны.Я
взял все ее сто шестьдесят фридрихсдоров, но под двумя условиями:первое-
что я не хочу играть в половине, то есть если выиграю, то ничегоневозьму
себе, второе - что вечером Полина разъяснит мне,длячегоименноейтак
нужновыигратьисколькоименноденег.Явсе-такиникакнемогу
предположить,чтобыэтобылопростодляденег.Тут,видимо,деньги
необходимы, и как можно скорее, для какой-то особенной цели.Онаобещалась
разъяснить, и я отправился. В игорных залах толпа была ужасная. Как нахальны
они и как все они жадны! Япротеснилсяксерединеисталвозлесамого
крупера; затем стал робко пробовать игру, ставя подвеипотримонеты.
Между тем я наблюдализамечал;мнепоказалось,чтособственнорасчет
довольно мало значит и вовсе не имееттойважности,которуюемупридают
многиеигроки.Онисидятсразграфленнымибумажками,замечаютудары,
считают, выводят шансы, рассчитывают, наконец ставят и -проигрываютточно
так же, как и мы, простые смертные, играющие без расчету. Нозатоявывел
одно заключение, которое, кажется, верно: действительно, в течении случайных
шансов бывает хоть инесистема,нокакбудтокакой-топорядок,что,
конечно, очень странно. Например, бывает, что после двенадцати среднихцифр
наступают двенадцать последних; двараза,положим,ударложитсянаэти
двенадцать последних и переходит на двенадцать первых.Упавнадвенадцать
первых, переходит опять на двенадцать средних,ударяетсрядутри,четыре
раза по средним и опять переходит на двенадцать последних, где, опятьпосле
двух раз, переходит кпервым,напервыхопятьбьетодинразиопять
переходит на три удара средних,итакимобразомпродолжаетсявтечение
полутора или двух часов.
Упавнадвенадцать
первых, переходит опять на двенадцать средних,ударяетсрядутри,четыре
раза по средним и опять переходит на двенадцать последних, где, опятьпосле
двух раз, переходит кпервым,напервыхопятьбьетодинразиопять
переходит на три удара средних,итакимобразомпродолжаетсявтечение
полутора или двух часов. Один, триидва,один,триидва.Этоочень
забавно. Иной день или иное утро идет, например, так, что краснаясменяется
черною и обратно почтибезвсякогопорядка,поминутно,такчтобольше
двух-трех ударов сряду на красную или на черную неложится.Надругойже
день или на другой вечербываетсрядуоднакрасная;доходит,например,
больше чем до двадцати двух раз сряду и так идетнепременновпродолжении
некоторого времени, например, в продолжении целого дня.Мнемноговэтом
объяснил мистер Астлей, который целое утро простоял у игорных столов, но сам
не поставил ни разу. Что же касается до меня, то я весь проигрался до тлаи
очень скоро. Я прямосразупоставилначеткудвадцатьфридрихсдорови
выиграл, поставил пять и опять выиграл и таким образом еще раза два или три.
Ядумаю,уменясошлосьврукахоколочетырехсотфридрихсдоровв
какие-нибудь пять минут. Тут бы мне и отойти, но вомнеродилоськакое-то
странное ощущение, какой-то вызов судьбе, какое-то желание датьейщелчок,
выставить ей язык. Я поставил самую большуюпозволеннуюставку,вчетыре
тысячи гульденов, и проиграл. Затем, разгорячившись, вынул все, чтоуменя
оставалось, поставил на ту же ставку и проиграл опять, после чего отошелот
стола, как оглушенный. Я даже не понимал, что это со мною было, и объявило
моем проигрыше ПолинеАлександровнетолькопредсамымобедом.Дотого
времени я все шатался в парке.
За обедом я был опять в возбужденном состоянии, так же какитридня
тому назад. Француз и m-lle Blanche опять обедалиснами.Оказалось,что
m-lle Blanche была утром в игорных залах и видела мои подвиги.Вэтотраз
она заговорила со мною как-то внимательнее. Француз пошелпрямееипросто
спросил меня, неужели я проиграл свои собственные деньги?Мнекажется,он
подозревает Полину. Одним словом, тут что-то есть.Ятотчасжесолгали
сказал, что свои.
Генералбылчрезвычайноудивлен:откудаявзялтакиеденьги?Я
объяснил, что начал с десяти фридрихсдоров, что шесть или семь ударов сряду,
надвое, довели меня до пяти или до шести тысяч гульденов и что потомявсе
спустил с двух ударов.
Все это, конечно, было вероятно. Объясняя это, я посмотрелнаПолину,
но ничего не мог разобрать в ее лице. Однако ж она мнедаласолгатьине
поправила меня; из этого я заключил, что мне и надо было солгатьискрыть,
что я играл за нее. Во всяком случае, думал япросебя,онаобязанамне
объяснением и давеча обещала мне кое-что открыть.