* * *
Выжившие поднялись по лестнице на третий этаж. Уэнди и Малец вызвались очистить его, пока Этан сторожит лестницу, чтобы никто не вошел и не вышел. Они оставили его в углу, съежившегося от страха.
Малец шел впереди Уэнди, уперев в плечо карабин с оптическим прицелом, и мотал стволом из стороны в сторону, будто отслеживая цели. Он не уделял много внимания тому, что делает, скорее он представлял себя крутым красавцем-копом. Ему было интересно, впечатлена ли Уэнди его боевыми способностями. Он захотел, чтобы у его карабина был лазерный прицел. Она шла за ним, медленно ступая, держа свой "Глок" в правой руке и фонарик в левой. Их шаги потревожили толстый слой пыли, покрывавшей пол.
Внезапно Малец наклонился вперед и оглушительно чихнул. Потом еще раз.
- Вот дерьмо, - сказал он, краснея. - Извини. Это недостойно ниндзи.
Женщина-коп мрачно ухмыльнулась. - Мы и не пытаемся быть здесь ниндзями. Мы здесь чтобы прибраться, а не красться по углам.
- Ах, да.
- Знаешь, я не хочу называть тебя Мальцом.
Мысли в голове у него заметались. - Тебе не нравится?
- Лучше я буду называть тебя твоим настоящим именем.
- Меня зовут Тодд, - сказал он быстро. - Но не говори больше никому.
- Обещаю, - ответила она с улыбкой. - Это будет наш секрет.
Он ничего не сказал. Его тревожило и пугало ощущение, что он только что совершил глупую и непоправимую ошибку.
Уэнди жестом приказала ему остановиться. - Твой карабин готов к стрельбе, Тодд?
Он кивнул.
- Тогда давай зачистим этот коридор. - Уэнди крикнула, - Эй! Эй! Есть кто дома?
Из одной палаты выскочила какая-то женщина в больничной одежде, заляпанной спереди запекшейся кровью, и побежала с рычанием в их сторону. Выжившие вздрогнули. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Внезапно им в ноздри ударил аммиачный запах мочи, отчего глаза заслезились.
- Кто? - спросил Малец.
- Ты, - ответила Уэнди.
В свое время Малец хотел переключить карабин в автоматический режим и поливать им как в кино, но Сержант ему не разрешил. Сказал, что подавление не понадобится. Если нужно остановить кого-то, бегущего прямо на тебя, достаточно нескольких выстрелов и минимум энергии.
Малец не стал целиться женщине в голову, потому что это была маленькая, дергающаяся цель. Вместо этого он навел ствол в центр груди и спустил курок, выпустив три пули за раз.
Грудь женщины взорвалась, и та споткнулась, содрогнулась, потом отскочила от стены и рухнула на пол.
Из-за угла появился мужчина и бросился к ним сзади. Уэнди развернулась и выстрелила из своего "Глока". Пуля вошла мужчине в левую глазницу, выбив ему из затылка мозг. Он тут же беззвучно упал, умерев, еще не коснувшись пола.
- Хорошая работа, - неуверенно сказал Малец, чувствуя себя опустошенным.
- Я даже жвачку проглотила, - сказала Уэнди.
Коридор внезапно наполнился воем и топотом множества ног, обутых и босых. Уэнди и Малец замерли, тяжело дыша, встав спиной к спине, и держа оружие наготове.
К ним приближалась целая толпа.
* * *
Солнечный свет не проникал в эту часть здания, и сейчас здесь была вечная ночь. Приемный покой соединялся с остальным госпиталем коридором. Пол и Энн выяснили его длину, разыскивая припасы и стараясь громко не шуметь. Пол осветил дорогу дорожным светильником. На стенах отчетливо проступали кровавые отпечатки рук. Через несколько футов свет внезапно погас, погрузив все во тьму. На полу лежали тела, окруженные роем мух. Пахло хлоркой и гнилью. Где-то поблизости громко капала вода. Вдалеке хлопнула дверь. Под ногами Пола хрустнули осколки банки с языковыми депрессорами. Вдоль стен юркнули в темноту крысы.
- Я совершила ошибку, Преподобный, - нарушила тишину Энн.
- Какую ошибку?
- Вы будете разочарованы.
Пол вздохнул. Он не знал, что сказать. Это выживание. Он не думал, что сейчас кто-то может жить, не испытывая разочарований. Он изо всех сил стараться удержать стрелку компаса своей морали в правильном направлении, но горькая правда в том, что мораль в эти дни непозволительная роскошь. Много греха вокруг. Он хотел, чтобы было хоть маленькое прощение. Но даже чувство вины это роскошь для тех, кто еще жив, и ощущения безопасности достаточно чтобы испытать его.
Он остановился перед какой-то дверью и поднял светильник.
- Изолятор, - прочитал Пол. - Не заперто.
Он слишком поздно понял, что Энн разговаривает с ним не как лишь с еще одним выжившим. Она разговаривала с ним как со священником. - Извините, леди, - хотел сказать он, - колодец высох. Он понимал, что знает так мало о людях, от кого зависела его жизнь. Он смотрел на эту маленькую женщину, с мощным ружьем и ранцем, набитым боеприпасами, и думал, что убери ружье, и она могла бы стать домохозяйкой. Дантистом. Актрисой в местном театре. Председателем школьного комитета. Единственное, что его в ней действительно волновало, так это ее природный дар обращения с оружием, благодаря которому он до сих пор жив. В то время как другие люди, лучшие люди, уже умерли.
- Преподобный, вам приходилось убивать кого-то, кого вы любили?
Пол вспомнил стареющую Сару и как в какой-то момент, он увидел в ней, как в зеркале, самого себя и понял, что тоже стареет. Ему не нравилось это. Смерть? Стареют бездельники, как говорила Сара. Она знала, что говорит. Он часто задавал вопрос о силе своей веры, боится ли он старения и смерти. Но даже тогда его мораль была лишь пугающей абстракцией, не как в последние девять дней, когда он постоянно и мучительно размышлял о тонком слое льда, разделявшем жизнь и смерть. Идешь по нему, и внезапно проваливаешься, а потом либо рай, либо забвение. Сара шутила, - Если хочешь, чтобы тебя долго помнили после смерти, умирай молодым.
Он помнил, как зажег сигарету на аллее за своим домом, спустя несколько ночей после начала эпидемии. Было очень поздно, практически утро. Он метался, ворочался в полусне. Соседний круглосуточный магазин был открыт и он купил пачку сигарет, чтобы удовлетворить сильнейшую непреодолимую тягу, которую он испытал тут же, как проснулся. Теперь он стоял и курил, впервые за долгие годы. Борьба с привычкой требовала от веры высшей силы, и с помощью веры в бога сила брачных уз заставила его наконец отказаться от пристрастия. Сара лежала дома под капельницей, а он стоял здесь, на аллее. Пол затянулся и тут же почувствовал головокружение. Закашлялся, но с третьей затяжки уже привык. Это как ездить на велосипеде. Он наслаждался тишиной. Какая-то собака залаяла и затихла. Впервые за последнее неспокойное время он почувствовал какое-то внутреннее умиротворение. По крайне один зуд был наконец утолен.
В конце аллеи под фонарем появилась фигура. Чей-то маленький силуэт. Пол искоса смотрел на него несколько секунд, неуверенный даже, человек ли это, но потом понял, что силуэт увеличивается в размерах. Он приближался к нему. Миновал светильник, закрепленный на соседском гараже, и Пол мельком увидел ужасное лицо. Фигура тяжело дышала и достаточно быстро бежала к Полу. Будто совершала забег на сто ярдов, а Пол был финишной четой. Несколько секунд Пол стоял как вкопанный и видел себя будто со стороны. Он не мог сдвинуться с места, ноги стали как ватные.
Он начал неуверенно спрашивать, - Я могу вам помочь? Но, даже не закончив фразу, развернулся, бросился на свой задний двор, и запер за собой ворота. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он чувствовал, что этот человек мечется за воротами, шипя как какое-то животное.
Он осторожно вернулся в дом на трясущихся ногах. Страх не покидал его.
Сара сидела на краю кровати и ждала его.
- Нет, - сказал Пол. - Я не убивал никого, кого любил. А ты?
- А я убивала, - ответила Энн.
* * *
Двери в конце коридора распахнулись, и оттуда выскочил рычащий человек. Малец дал по нему залп, снесший человеку лицо, и стал отступать, непрерывно паля. В коридор хлынула толпа Инфицированных, заполнив его ужасным резким запахом.
Уэнди держалась рядом с Мальцом, прикрывая его из пистолета. Луч фонарика отражался в красных глазах. Карабин у Мальца заклинило, и он в немом изумлении уставился на него. Женщина-коп разрядила "Глок" в рычащие лица, выбросила пустую обойму, вставила новую. Пока Малец возился с затвором, какая та женщина с воем пыталась дотянуться ему до глаз. Выставив перед собой карабин, он внезапно ударил им ей в серое лицо, сломав нос. Она с воем отступила, и тут на него ринулся какой-то гигант в больничной одежде, сжимая кувалдоподобные кулаки и рыча. Его голова извергла кровавый гейзер, и он упал. Уэнди быстро расстреляла очередную обойму. Первая женщина вернулась и вцепилась Мальцу в карабин, ее зубы щелкали в слепой злобе. Малец услышал шум борьбы и треск ломающейся от удара полицейской дубинки кости. Он оттолкнул женщину к стене и стал бить ей карабином в лицо, пока она не сползла по стене вниз, оставляя за собой кровавое пятно. Тяжело дыша, он развернулся и увидел Уэнди, сражающуюся с двумя мужчинами, в два раза крупнее ее, и выбивающую из них дерьмо своей дубинкой. Он исправил заклинивший карабин и подал ей сигнал. Как только она отступила, он прикончил их несколькими выстрелами с бедра.
Несколько минут они стояли в тишине, не в состоянии ни двигаться, ни говорить, совершенно опустошенные. Лишь дышали. В воздухе висела пелена порохового дыма. Кордит щипал им ноздри, соревнуясь с горьким привкусом крови и мерзким смрадом мертвых Инфицированных.
- Ну, ты даешь, - сказал он наконец.
- Это тренировка.
- Мы были на волоске.
- С нами все будет в порядке.
- Научишь меня как-нибудь своим приемчикам дзюдо?
- Постой, - сказала Уэнди. - Ты слышишь это?
Малец потряс головой, пытаясь избавиться от звона в ушах.
- Ничего не слышу, - сказал он.
В коридор, тяжело дыша, выбежали Этан, Энн и Пол.
- Мы услышали стрельбу, и сразу бросились к вам, - сказала Энн.
- Тут как будто война была, - сказал Пол. - Парень, с тобой все хорошо?
- Мы в порядке, - сказал ему Малец.
- Тихо, - сказала Уэнди. - Сюда что-то идет.
* * *
Выжившие направили свои фонари и оружие на двери в дальнем конце коридора. До них донесся странный звук, напоминающий что-то знакомое. Жевание. Звук, с которым животное жует кусок мяса, только как-то странно усиленный.
- Что за черт? - морщась, сказал Малец.
Свежая волна запаха скисшего молока ударила в ноздри с почти физической силой.
- Боже, меня сейчас вырвет от этого запаха, - сказала Уэнди.
- Даже не произносите это слово, не то я сейчас сам сделаю это, - побледнев, сказал Этан.
- Подождите, - сказала им Энн. - Тихо.
Где-то плакал ребенок.
Этан сделал два шага вперед, но Энн остановила его, схватив за руку.
- Это ребенок, - сказал он с дикими глазами. - Маленький ребенок. О, Боже.
Пол удивленно хмыкнул, поднимая угасающий светильник. Ребенок в госпитале, один, в темноте. Ребенок-мираж. Как он выжил? Чем питался? Он инфицирован?
- Это не ребенок, - сказала Энн.
Тварь распахнула двери и выскользнула в коридор. Выжившие вздрогнули и отступили назад, вскрикнув от ужаса и отвращения. Это был гигантский червь, толщиной с автомобиль и длиной с два, с огромным бледным лицом, состоящим из сморщенных складок кожи. Тварь, похоже, была слепая, и двигалась к ним с помощью крошечных отростков, чем-то средним между бородавками и щупальцами, покрывавшими все тело.
Она выглядела ужасно. Ее бледно серое тело покрывали фиолетовые кровоподтеки. Она ползла, подрагивая, словно изнывая от голода.
Этан всхлипнул от ужаса, его разум отказывался признавать существование такой омерзительной твари. Его концепция реальности разваливалась на куски. Будто карта мира покрылась большими пустыми пятнами, отмеченными небрежно нацарапанными предупреждениями: Здесь живут монстры.
Червь полз через мертвые тела, расталкивая их в стороны.
- Оно видит нас? - спросила Уэнди.
Чудовище вздрогнуло от звука ее голоса. Остановилось перед одним из трупов, и понюхало его волосы. Огромное бледное лицо раскрылось, явив зияющую черную пасть, обрамленную кольцом акульих зубов, и тут же начало поглощать труп с головы, с чавкающим звуком.
- О, Боже!
Тварь содрогнулась, потом продолжила пиршество, хрустя костями.
- Я хочу уйти, - сказал Этан. Его трясло.
- Что нам делать? - спросил Малец. - Энн? Что будем делать?
Тварь снова содрогнулась, пища как ребенок, просящий молока.
Энн вскинула ружье и сказала, - Убейте эту гребаную мерзость.
* * *
Коридор немедленно заполнился грохотом стрельбы, когда выжившие дали выход своему страху и отвращению, крича во все горло и опустошая магазины. Червь бросил свою ужасную еду и двинулся вперед резкими толчками в стробирующем свете от выстрелов. Пули тонули в пятнистой плоти его лица без видимого эффекта.
Этан беспомощно опустил дымящийся карабин. Как же его убить? Есть ли у него вообще сердце или мозг? Даже если это просто гигантский червь без мозга и сердца, количество выпущенных в него боеприпасов должно было разорвать его на куски, а ему хоть бы что. Похоже, у этой твари под лицом что-то типа костной пластины, достаточно толстой, чтобы защитить ее от пуль. Сейчас Этан взглянул на тварь под другим углом, не как на отклонение от нормы, а как на форму жизни, идеально подходящую для жизни в туннелях. Это значит, что она уязвима с боков, а не спереди.
А что у нее с другого конца?
Что-то пронеслось у него в мозгу и щелкнуло.
Он заорал: - ВСЕМ НАЗАД!
Задний конец твари взмыл в воздух, явив собой вторую голову с шипящей пастью, обрамленной кольцом огромных острых зубов, и рванулся вперед с удивительной скоростью и мощью. Прыгнувшая тварь приземлилась среди вопящих выживших, раскидав их в стороны. Уэнди остановилась у лестницы, сделав еще несколько выстрелов из своего "Глока", и бросилась за другими выжившими вниз.
- Не останавливайтесь, - кричала Уэнди. - Оно прямо за нами!
Они сбежали с лестницы и вернулись в приемный покой. Энн показала рукой на "Брэдли", припаркованный на улице перед большими, во всю стену, окнами. Дуло его 25-милиметрового башенного орудия смотрело прямо на них. Косой дождь барабанил по броне. В открытом люке сидел Сержант и отчаянно махал им руками.
- В сторону! - закричала Энн.
- Всем лечь!
Пушка выстрелила, окутав машину дымом. Окна разлетелись, и помещение приемного покоя заполнили вспышки и клубы дыма и пыли. Выжившие лежали на полу, закрыв лица руками, в рты набилась сажа. Машина задрожала от вновь заработавшей пушки: БАМ БАМ БАМ БАМ БАМ БАМ, исторгая пустые гильзы из металлического кузова на землю. И снова. И снова.
Наконец огонь прекратился. В воздухе вились черные клубы пыли и золы.
Выжившие кричали.