Винтовки - по-охотничьи - под мышкой.
- Гляди - матрос, сволочь, пырни его, - сказал один.
- Чего там - сдох... А этот - живой.
Они остановились, глядя на лежавшего Ваську-балагура. Тот,ктобылв
черкеске, вдруг гаркнул бешено:
- Встань! - ударил его ногой.
Красильников видел, как поднялся Васька, половина лица залита кровью.
- Стать руки по швам! - крикнул в черкеске, коротко ударил его взубы.
И сейчас же все четверо взяли винтовки наперевес. Плачущим голосомВаська
закричал:
- Пожалейте, дяденька.
Тот, кто был в черкеске, отскочил отнегои,резковыдыхаявоздух,
ударил его штыком в живот. Повернулся ипошел.Остальныенагнулисьнад
Васькой, стаскивая сапоги.
Когдадобровольцы,пристреливпленныхизапалив,-чтобывперед
помнили, - станичное управление, ушли дальше к югу,СеменаКрасильникова
подобрали на пашне казаки. Они вернулисьсженами,детьмиискотомв
станицу, едва только обозы "кадетов" утонули заплоскимгоризонтомедва
начинающей зеленеть степи.
Семен боялся умереть среди чужих людей. Деньги у него были ссобой,и
он упросил одного человека отвезти его на телеге в Ростов.Оттуда-написал
брату, что тяжело ранен в грудьибоитсяумеретьсредичужих,иеще
написал, что хотел бы повидать Матрену. Письмо послал с земляком.
До восемнадцатого года Семен служил в Черноморскомфлотематросомна
эскадренном миноносце "Керчь".
Флотом командовал адмирал Колчак. Несмотря на ум, образованность и, как
ему казалось, бескорыстную любовь к России, - Колчак ничего не понимални
в том, что происходило, ни в том, что неизбежно должно было случиться.Он
знал составы и вооружения всех флотовмира,могбезошибочноугадатьв
морском тумане профиль любого военного судна, был лучшим знатокомминного
дела и одним из инициаторов поднятия боеспособности русскогофлотапосле
Цусимы, но если бы кто-нибудь (до семнадцатого года)заговорилснимо
политике, он ответил бы, что политикой не интересуется, ничеговнейне
понимаетиполагает,чтополитикойзанимаютсястуденты,неопрятные
курсистки и евреи.
Россия представлялась ему дымящими в кильватернойколоннедредноутами
(существующими и предполагаемыми) и андреевским флагом, гордо, - настрах
Германии, - веющим на флагмане. Он любил строгий и чинный (в стиле великой
империи) подъезд военного министерствасознакомымшвейцаром(отечески
каждый раз, - снимая пальто:"Плохаяпогода-сизволитбыть,Александр
Васильевич"), - воспитанных, изящныхтоварищейпослужбеизамкнутый,
дружныйдухофицерскогособрания.Императорбылвозглавлениемэтой
системы, этих традиций.
Колчак, несомненно, любил и другую Россию, ту, которая выстраивалась на
шканцах корабля, - в бескозыркахсленточками,широколицая,загорелая,
мускулистая. Она прекрасными голосамипелавечернююмолитву,когдана
закате спускался флаг. Она"беззаветно"умирала,когдаейприказывали
умереть.
Она"беззаветно"умирала,когдаейприказывали
умереть. Ею можно было гордиться.
В семнадцатом году Колчак не колеблясь присягнул на верность Временному
правительству и остался командовать Черноморским флотом. С едкойгоречью,
как неизбежное, он перенес падение главы империи, стиснув зубы,принялк
сведению матросские комитеты и революционный порядок, все только для того,
чтобы флот и Россия находились в состоянии войны с немцами. Если бы у него
оставалась одна минная лодка, кажется - и тогда он продолжалбывоевать.
Он ходил в Севастополе на матросские митинги и, отвечая на задирающие речи
ораторов, приезжих и местных - из рабочих, говорил, что лично ему не нужны
проливы - Дарданеллы и Босфор, - так как у него нет ни земли, ни фабрики
вывозить ему из России нечего, но он требует войны, войны,войнынекак
наемник буржуазии (гадливая гримаса искажала егобритоелицоссильным
подбородком, слабым ртом и глубоко запавшими глазами), -"ноговорюэто
как русский патриот".
Матросы смеялись. Ужасно! Верные, готовые еще вчера в огонь иводуза
отечествоиандреевскийфлаг,оникричалисвоемуадмиралу:"Долой
наемников имперьялизма!" Он произносил этислова,"русскийпатриот",с
силой, с открытым жестом, сам в эту минуту готовый беззаветноумереть,а
матросы, - черт их попутал, - слушали адмирала, как врага, пытающегосяих
коварно обмануть.
На митингах Семен Красильников слышал, что войнухотятпродолжатьне
"патриоты", а заводчики и крупные помещики,загребающиенанейбольшие
капиталы, а народу эта война не нужна. Говорили, что немцы такие же мужики
и рабочие, как и наши,ивоюютпопричинетого,чтообманутысвоей
кровавойбуржуазиейименьшевиками."Братва"намитингахлютелаот
ненависти... "Тысячу лет обманывали русский народ! Тысячу лет кровь из нас
пили! Помещики, буржуи, - ах гады!" Глаза открылись: вот отчего жилихуже
скотов... Вот где враг!.. И Семен, хотя и сильнотосковалпоброшенному
хозяйству и по молодой жене Матрене, - стискивал кулаки, слушаяораторов,
пьянел, как и все, вином революции, и забывалась вэтомхмелетоскапо
дому, по жене, красивой Матрене...
Однажды из Питера приехал видныйагитатор,ВасилийРублев.Поставил
вопрос: "Долго ливам,братишки,ходитьдураками,зубамиляскатьна
митингах? Керенский вас давноужекапиталистампродал.Дадутвамеще
небольшое время погавкать, потом контрреволюционеры всем головы пооторвут.
Покуданеопоздали,скидывайтеКолчака,беритефлотвсвои
рабоче-крестьянские руки..."
На другой день с линейного корабля данобылорадио:разоружитьвесь
командный состав. Несколько офицеров застрелилось, другиеотдалиоружие.
Колчакнафлагмане"ГеоргийПобедоносец"велелсвистатьнаверхвсю
команду. Матросы, посмеиваясь, вышли на шканцы. АдмиралКолчакстоялна
мостике в полной парадной форме.