Как
клещ, вцепился Квашин вплечи.Борясь,Рощинопрокинулсянабруствер
окопчика, в бешенстве вцепился зубами в вонючийполушубок.Чувствовал-
локти и колени начинают скользить по жидкой глине, - обрыв был вполутора
шагах.
- Пусти же! - зарычал наконец Рощин.
Земля под ним осела, и он вместе с Квашиным покатился под обрыв к реке.
От орудийной стрельбы гудело все вокруг, вздрагивала земля отвзрывов.
Черезрекупереправлялисьглавныесилыармии.Попереправамбила
артиллерия из станицы Григорьевской. Гранаты ложились повсюду поснежному
полю, падали в реку - взлетали столбами воды.
Пехота белых переправлялась - по двое-наконях.Лошадипятились,
заходя в быструю реку, их кололи штыками. С крутого и разъезженного берега
вскачь съезжала орудийная запряжка. Валясь со стороны насторону,орудие
скрывалосьподводой.Ездовыебилиплетями,тощиеконикое-как
выволакивали пушку на горб полузатопленногомоста.Посторонампадали,
рвались снаряды,кипелавода.Конистановилисьнадыбы,путалисьв
постромках.
Поскакали вниз пулеметные двуколки,мимомоста-вреку.Поплыли,
закрутились. Однуперевернуло,понесловместесконямиислюдьми,
вцепившимися в колеса. С неба скользнула вэтукашуграната,ивысоко
поднялись в водяном столбе осколки дерева и клочки разорванных тел.
На берегу вертелся на грязной лошадке небольшой человек сбородкой,в
коричневой байковой куртке, вбелой,глубоконадвинутойпапахе.Грозя
нагайкой, он кричал высоким, фатовским голосом. ЭтобылгенералМарков,
распоряжавшийся переправой. О егохрабростирассказывалифантастические
истории.
Марков был из тех людей, дравшихся в мировуювойну,которыенавсегда
отравились ее трупнымдыханием:сбиноклемнаконеилисшашкойв
наступающей цепи, командуя страшной игрой боя, он, должно быть,испытывал
ни с чем не сравнимое наслаждение. В конце концов он мог бы воевать скем
угодно и за что угодно. В его мозгу помещалось немногоготовыхформуло
боге, царе и отечестве. Для него это были абсолютные истины,большегоне
требовалось. Он, как шахматный игрок, решаяпартию,изовсегомирового
пространства видел только движение фигур на квадратиках.
Он был честолюбив,надмененирезоксподчиненными.Вармииего
боялись, и многие таили обиды на этого человека, видевшего в людяхтолько
шахматные фигуры. Но он был храбр и хорошозналтеострыеминутыбоя,
когда командиру длярешающегоходанужнопошутитьсосмертью,выйдя
впереди цепи с хлыстиком под секущий свинец.
Час, и другой, и третий продолжалась переправа.Рекуиберегаснова
затянуло снежной метелью. Ветер усилился,поворачиваянасевер.Быстро
холодало. Рощин, лежавший с вывихнутым плечом у воды под кручей, давно уже
бросил надеяться, что его кто-нибудь заметит.
Несмотря на боль в плече, он
вытащилиз-запазухипогоны,кое-какпристегнулихбулавкамик
гимнастерке, сорвал пятиконечную звездускартуза.ТрупКвашинадавно
унесло рекой. Раненые валялись повсюду, было не до них.
Переходившаяармия,неостанавливаясь,сбоемуходилана
Ново-Дмитровскую. На людях замерзала одежда,покрываласьледянойкорой.
Земля застывала и звенела под копытами и колесами,кочкииколеирвали
обувь, раздирали ноги. Кое-кто из раненых поднялся и полезнаобрывистый
берег, ковыляя и срываясь. Рощин чувствовал, чтоногиегопримерзаютк
земле. Стиснув зубы (болели плечо, поясница, разбитоеколено),онтакже
поднялся и побрел за вереницей раненых.Нанегонеобращаливнимания.
Большого труда стоило взобраться на кручу. Там, наверху, подхватила метель
ипосвистывалипули.Ковылявшийвпередисутулыйчеловек,вмерзлой
офицерской шинели и в торчащем конусом башлыке, неожиданно рванулсявбок,
упал. Рощин только ниже нагнулся, преодолевая ветер.
Занесеннаяснегом,валяласьлошадьсзадраннойзаднейногой.У
брошенного орудия стояли, низко опустив морды, две костлявыеклячи,бока
их смерзлись и на спины нанесло сугробики.Авпередивсегрознее,все
настойчивее стучали пулеметы. Добровольческая армия дралась зато,чтобы
этой ночью залезть в теплые хаты, не сдохнуть во вьюжном поле.
По наступающим била артиллерияизГригорьевской.Ноостальныесилы
красных, также и резервы изАфинской,небылиброшенывбой.Второй
Кавказский полк получил приказ о наступлении только ужепослетого,как
Варнавский был окружен в Ново-Дмитровской и погибал врукопашномбоюна
улицах. Второй Кавказскийпрошелдесятьверстпосплошнымболотами
плавням, потеряв целую роту утонувшими и замерзшими, и ударил в тыл белым,
дав возможность остаткам варнавцев прорвать окружение.
Такая же путаница и неразбериха происходила и у белых. Кубанскийотряд
Покровского, который должен был атаковать станицу с юга, заупрямился ине
пошел по болотам. К тому же Покровский, получивший генеральские погоныне
от царя, а от кубанского правительства,былжестокообиженнавоенном
совещаниигенераломАлексеевым,сказавшимемусвельможной
презрительностью: "Э, полноте, полковник, - извините,незнаю,каквас
теперь величать..." За этого "полковника"Покровскийинепошелчерез
болото. Коннице генерала Эрдели, направленной в обхват станицыссевера,
не удалось перейти через разлившийся овраг, и к ночи она вернулась к общей
переправе.
Первым уНово-Дмитровскойоказалсяофицерскийполк.Полузамерзшие,
остервенелыеофицеры,матерыевояки,услышалижилойзапахкизякаи
печеногохлеба,увиделитеплыйсветвокошкахи,недожидаясь
подкреплений,поползлипоснежно-грязномумесиву,посплошнойводе,
подернутой ледком.