Прервав
свои излияния, она спросила не без досады:
- Ах, боже мой! О чем вы задумались?
- Я думаю, - ответил епископ, - об одном странном изречении, котороея
нашел, кажется, у блаженного Августина: "Возложитенадеждывашинатого,
кому никто не наследует".
В другой раз, получив письмо, в котором его просилиприсутствоватьна
погребенииместногодворянинаигденацелойстраницеторжественно
перечислялисьнетолькозванияпокойного,ноивселенныеи
аристократические титулы его родных, епископ вскричал:
- Ну и крепкая жеспинаусмерти!Простоудивительно,какойгруз
титуловбеззаботновзвалилинанеелюдиикакостроумносумелиони
воспользоваться для утоления своего тщеславия даже могилой!
При случае он любил пошутить,ноеголегкаянасмешкапочтивсегда
скрывала серьезную мысль. Однажды во времяпоставДиньприехалмолодой
викарий и произнес в соборе проповедь.Оноказалсядовольнокрасноречив.
Темой его проповеди было милосердие. Он увещевал богатых помогатьнеимущим,
дабы избежать ада, который он обрисовал в самых мрачных красках, и заслужить
рай, который он изобразил блаженным и прекрасным. Вчислепрочихприхожан
был богатый, удалившийся отделторговец,онжеиростовщик,Жеборан,
наживший два миллиона выделкой толстых сукон, разных сортов саржиифесок.
Ни разу в жизни Жеборан не подал милостыниниодномунищему.Послеугон
проповеди было замечено, что он каждое воскресенье подает односустарухам
нищенкам, стоящим напапертисобора.Этаподачкаприходиласьнашесть
человек. Увидев, как Жеборан совершает актмилосердия,епископсулыбкой
сказал сестре:
- Посмотри! Вон господин Жеборан покупаетсебенаодносуцарствия
небесного.
Когда дело касалось сбора милостыни, епископа, не обескураживалотказ,
и оннередконаходилвэтихслучаяхтакиеслова,которыезаставляли
призадуматься. Однажды онсобиралпожертвованиядлябедныхводномиз
городских салонов. В числе гостей был маркиз де Шантерсье, старый, богатый и
скупойчеловек,ухитрявшийсябытьодновременноиультрароялистоми
ультравольтерианцем, -подобнаяразновидностьсуществовалавтовремя.
Епископ подошел к нему и тронул его за плечо.
- Вы должны что-нибудь дать мне, господин маркиз.
Маркиз оглянулся и сухо возразил:
- Ваше преосвященство! У меня есть свои бедные.
- Так отдайте их мне, - сказал епископ. Как-то раз он произнес в соборе
такую проповедь:
- Возлюбленные мои братья, добрые друзья мои! Во Францииестьмиллион
триста двадцатьтысячкрестьянскихдомовстремяотверстиями,миллион
восемьсот семнадцать тысяч домов с двумя отверстиями - дверьюиокном,и,
наконец, триста сорок шесть тысяч лачуг, в которых только одноотверстие-
дверь.
Причиной этому является налогнадверииокна.Поселитевэтих
жилищах семьи бедняков, старых женщин, маленьких детей - вот вам и лихорадка
и всякие болезни! Увы! Бог дарит людям воздух, а законпродаетего.Яне
осуждаю закон, но славлю бога. В Изере, в Варе, в Альпах, и вВерхнихив
Нижних, у крестьян нет даже тачек, они переносят навоз на себе;уникнет
свечей, они жгут смолистую лучину и обрывки веревок, пропитанные смолой. Так
водится в селениях Верхнего Дофине. Хлеб крестьяне пекут раз в полгода;они
пекут его на высушенном коровьемпомете.Зимойониразрубаютэтотхлеб
топором и целые суткиразмачиваютвводе,чтобыможнобылоегоесть.
Сжальтесь же, братья, взгляните, как страдают люди вокруг вас!
Будучи уроженцем Прованса, он быстро усвоил всеместныеговорыЮжной
Франции и при случае употреблял выражения жителей Нижнего Лангедока,Нижних
Альп и Верхнего Дофине. Это очень нравилось простому народу и в значительной
степени облегчало епископудоступксердцам.Вхижинахивгорахон
чувствовал себя как дома. О самых возвышенных вещах он умел говоритьсамыми
обычными, понятными народу словами и, владея всеминаречиями,проникалво
все души.
Впрочем, он держался одинаково и с простолюдинами и со знатью.
Он никого не осуждал, не вникнув в обстоятельства дела. Он говорил:
- Проследим путь, по которому прошел грех.
"Бывший грешник" - так он с улыбкой называл себя сам, - он не впадалв
крайности ригоризма и открыто, не хмуря бровей, подобносвирепымсвятошам,
проповедовал учение, которое можно было бы вкратцеизложитьприблизительно
так:
"Человек облечен в плоть, котораяявляетсядлянегоодновременнои
тяжким бременем и искушением. Он влачит ее и покоряется ей.
Он должен строго следить за ней, обуздывать, подавлять ее и подчиняться
ей лишь в крайнем случае. В этом подчинении также может скрываться грех,но
такой грех простителен. Это падение, но падение коленопреклоненного, которое
может завершиться молитвой.
Быть святым - исключение; быть справедливым -правило.Заблуждайтесь,
падайте, грешите, но будьте справедливы.
Как можно меньше грешить - вот закон для человека. Совсем не грешить-
этомечтаангела.Всеземноеподвластногреху.Грехобладаетсилой
притяжения".
Когда люди начинали громко кричать и спешили выразить своевозмущение,
он говорил, улыбаясь:
- Ого! Тут, как видно, дело идетокрупномпрегрешении,накоторое
способен каждый. Вот почему те, у кого совесть нечиста, испугались испешат
отвести от себя подозрение.
Он был снисходителен к женщинам и беднякам, презираемымобществом.Он
говорил:
- В проступках жен, детей, слуг, слабых,бедняковиневеждвиноваты
мужья, отцы, хозяева, сильные, богатые и ученые.
Еще он говорил:
- Учитеневежественныхлюдейвсему,чемутолькоможете;общество
виновно в том, что у нас нет бесплатного обучения; оно несет ответственность
за темноту.