Рыцарь был всем этим весьмадоволен ине скупился на похвалы.Каждый день
они проводили за этой работой по меньшей мере два часа.
Взамке-этобыл,собственно,немногоукрепленныйобширный
крестьянский двор - Гольдмунду находились деладлявремяпрепровождения. Он
принимал участие в охоте и научился стрелять из арбалета у охотника Хинрика,
подружился ссобаками и мог ездить верхом, сколькохотел.Редкоон бывал
один; тоон был ссобакойилис лошадью,с которойразговаривал,то с
ключницейЛеей, толстойстарухойс мужскимголосом ивесьмасклонной к
шуткам и смеху,то со щенком, тос пастухом. С женой мельника,ближайшего
соседа, легко былозавестилюбовную связь,но он сдерживался и разыгрывал
невинность.
От обеих дочерей рыцаряон былв восторге. Младшая была красивее,но
такая неприступная,что едва говорила с Гольдмундом. Он к обеим относился с
величайшейпредупредительностьюивежливостью, нообевоспринималиего
присутствиекакбеспрерывноеухаживание.Младшая,изробостиупрямая,
совершенно замкнуласьвсебе. Старшая, Лидия, нашлапоотношениюк нему
особый тон,обращаясьс ним полупочтительно, полунасмешливо, какученый с
диковиннымживотным,задаваламножестволюбопытствующихвопросов,
расспрашивалаожизни вмонастыре,нопостоянноизображалапередним
ироничную и высокомернуюдаму. Онбыл согласен на все, обращался с Лидией,
как с дамой, с Юлией -каксмолодой монахиней,и когдаудавалось своим
разговором задержать девушек немного дольшеобычногоза столом после ужина
или есливодворе илив садуЛидияобращалась кнему и пообыкновению
начинала дразнить, он бывал доволен и считал этоза успех., Долго держалась
вэту осень листва на высоких ясе-нях во дворе, долго цвели всаду астры и
розы. И вотоднаждыприбылигости, соседпоимению сженойи конюхом,
соблазнившисьпогожимднем, отправились на прогулкуверхом, загулялисьи
заехали сюда,попросилисьпереночевать. Ихприняли очень учтиво,постель
Гольдмундасразу перенесли из комнаты длягостей в кабинет и устроиливсе
для прибывших, забилиптицуипослалина мельницу зарыбой. Гольдмунд с
удовольствиемпринималучастие в праздничнойсуете и фазу же заметил, что
незнакомая дама обратила на него внимание. И едва он заметил поее голосу и
по ее взгляду благосклонность и желание, он снапряженным вниманием заметил
также,какизмениласьЛидия,каконапритихлаи замкнуласьиначала
наблюдатьза ним и задамой. Когда во времяпраздничной вечернейтрапезы
нога дамы начала под столом игру с ногой Гольдмунда, его восхитила не только
этаигра, но еще больше молчаливоенапряжение, с которым Лидия следилаза
этой игрой горящими отлюбопытства глазами. Наконец, он нарочно уронил нож.
наклонился за ним под стол и коснулся ноги дамы ласкающей рукой, увидел, как
Лидия побледнелаи закусила губы,ипродолжалрассказыватьмонастырские
анекдоты, чувствуя, что незнакомка проникновенно слушает не столько истории,
сколькоеговлекущийголос.
Наконец, он нарочно уронил нож.
наклонился за ним под стол и коснулся ноги дамы ласкающей рукой, увидел, как
Лидия побледнелаи закусила губы,ипродолжалрассказыватьмонастырские
анекдоты, чувствуя, что незнакомка проникновенно слушает не столько истории,
сколькоеговлекущийголос. Остальныетожеслушали его,егопатронс
расположением,гостьснеподвижнымлицом,нотожетронутыйего
воодушевлением. Никогда не слышала Лидия, чтобы он так говорил,он расцвел,
наслаждениепарило в воздухе, глазаего блестели, вголосе пелосчастье,
моля о любви. Три женщины чувствовали это, каждаяпо-своему, маленькая Юлия
отвергаласожесточеннымотпором,женасоседапринималассияющим
удовлетворением, Лидия - с мучительным волнением сердца,соединявшим в себе
искреннюю страсть,слабую самозащиту и самую жгучую ревность, что делало ее
лицо узким, а глаза горящими. Все эти волны чувствовал Гольдмунд, как тайные
ответына его ухаживания, они потоками возвращались к нему обратно, подобно
птицам, летали вокругнего мысли о любви,выражая тоготовностьотдаться
ему, то сопротивление, то борьбу с собой.
После трапезы Юлияудалилась, былауже ночь; со свечой в керамическом
подсвечнике уходила она из залы, холодная, как маленькаяинокиня. Остальные
сиделиеще с час, и,покамужчины говорилиобурожае, обимператореи
епископе, Лидия слушала,пылая, как между Гольдмундом и дамой велась беседа
нио чем,меж слабых нитей которой, однако,возникалаплотная сладостная
сетьизвзглядов,ударений,маленькихжестов,каждыйизкоторыхбыл
переполнен значения,сверх меры согрет теплом. Девушкавпитывала атмосферу
сосладострастием и отвращением, и,еслиона видела или чувствовала,как
колено Гольдмунда касалосьпод столомколена женщины, она воспринимала это
как прикосновениек собственному телу и вздрагивала. После всего этогоонане
спала и полночи прислушиваласьс колотящимсясердцем, убежденная,чтоте
двоевместе.Оназавершилавсвоемвоображениито, в чем тем двоим было
отказано,она видела, каконисплелисьдруг с другом,слышалаихпоцелуи,
дрожа при этом отволнения,боясь и желаяодновременно, чтобы обманутый муж
застал любовникови всадил противному Гольдмунду нож в сердце.
Надругоеутронебохмурилось,поднялсявлажный ветер,игость,
отклониввсе уговоры остаться дольше, заторопился сотъездом. Лидия стояла
тут же, когда гости садились на лошадей, она пожимала рукии говорила слова
прощаниясовершенно машинально, все ее чувствасосредоточились во взгляде,
она смотрела, как жен шина, садясь на лошадь, поставила ногу в подставленные
ладони Гольдмунда и как он правой рукой на момент крепко сжал ногу женщины.
Гостиуехали,Гольдмунддолженбылидти вкомнатудля занятийи
работать.Через полчасаонуслышалголосЛидии,приказывавшийвывести
лошадь, хозяинподошел к окну ипосмотрел вниз, улыбаясь икачая головой,
оба смотрели,каконавыехала со двора.