Тут он увидел девушку, она
сиделаи плакала, повздорив с любимым, теперь вот он ушел, оставив ее одну.
Гольдмунд подселк ней и, выслушивая жалобы, гладил ее по руке, рассказывал
пролес ипро ланей, утешилее немного, немного посмешил, и она позволила
себяпоцеловать. Но тутзанейявился ее возлюбленный; онуспокоилсяи
сожалел о ссоре. Увидев Гольдмунда возле Нее, он кинулся на того с кулаками,
Гольдмундуструдомудалосьотбиться, спроклятиямипареньпобежалв
деревню, девушка давноубежала. Гольдмунд же, не доверяя миру, оставил свое
убежище иполночишелдальшев лунном сиянии через серебряный безмолвный
мир, очень довольный,радуясь своим сильным ногам, пока роса не смыла белую
пыльсего башмаков. Почувствовав наконец усталость, он легпод ближайшим
деревом и уснул. Давно уже был день,когда его разбудило щекотание по лицу;
еще сонный, он отмахнулся и, шлепнув себя рукой, заснул опять, но вскоре был
разбужен опятьтемжещекотанием; перед ним стояла крестьянскаядевушка,
смотрела на него и щекотала концом ивового прутика. Онподнялся, шатаясь, с
улыбкойони кивнули друг другу, и она отвелаего всарай, гдебыло лучше
спать. Они поспали какое- то время там друг возле друга, потом она убежала и
вернулась с ведерком ещетеплогокоровьего молока.Он подарилей голубую
лентудляволос, которуюнедавно нашелна улице и спряталусебя,они
поцеловались еще раз,преждечемон пошел дальше. Ее звали Франциска, ему
было жаль расставаться с ней.
Вечеромтогоже дня он нашелприют в монастыре, утромбыл на мессе;
причудливой волной прокатились в его душе тысячи воспоминании:трогательно,
по-родному пахнуло на него прохладным, воздухом каменного свода: послышалось
постукивание сандалий о каменные плитыпереходов. Когда месса кончилась и в
церкви сталотихо.Гольдмундвсе ещестоял на коленях, егосердцебыло
странно взволновано, ночью ему снилось много снов.У него появилось желание
как-тоизбавитьсяот впечатлений прошлого,как-то переменить жизнь, он не
знал почему,возможно,тобылолишьнапоминание оМариа-броннеиего
благочестивойюности,тактронувшее его.Онпочувствовалнеобходимость
исповедатьсяи очиститься:вомногихмелкихгрехах,вомногихмелких
провинностяхнужно было покаяться, но тяжелее всего давилавиназа смерть
Виктора, который умер от его руки. Он нашелпатера,которому исповедался о
том о сем,но особенно об ударахножом в горло и спину бедного Виктора. О.
как же давно онне исповедовался!Количество и тяжесть его грехов казались
емузначительными,онготовбылприлежноискупить их.Ноисповедник,
казалось,зналжизнь странствующих,он неужаснулся,спокойно выслушав,
серьезно, но дружелюбно пожурил и предостерег без особых осуждении.
Облегченно поднялся Гольдмунд, помолился по предписанию патера у алтаря
и собирался уже выйтииз церкви,когда солнечныйлуч проник через одно из
окон,онпоследовалза нимвзглядом и увиделв боковомприделе стоящую
фигуру,онатакмного говорилаего сердцу,таквлекла ксебе,что он
повернулсякнейлюбящимвзоромирассматривал,полный благоговения и
глубокого волнения.
Это была Божья Матерь из дерева, она стояла, так нежно и
кротко склонившись. И как ниспадал голубойплащ с ее узких плеч, и как была
протянутанежная девичья рука, икак смотрели надскорбным ртомглазаи
высилсяпрелестныйвыпуклый лоб-всебыло такживо, такпрекраснои
искренне воодушевленно, что ему казалось, он никогдатакого не видел.Этот
рот, это милое естественное движение шеи, он смотрелине мог наглядеться.
Как будто передним стоялото, чтоон часто и уже давно виделв грезах и
предчувствовал, к чему нередко стремился в тоске. Несколько раз порывался он
уйти, и его опять тянуло обратно.
Когдаон наконец собралсяуходить,позади остановился патер, который
его исповедовал:
- По-твоему, она красива?- спросил он дружески.
- Несказанно красива,- ответил Гольдмунд.
-Кое-кто тоже такговорит,- сказал священник.- А вот другие говорят,
что это не настоящая Божья Матерь, что сделана слишком по новой моде и в ней
много мирскогои все преувеличенои непо правде.Об этом, слышно, много
споров. А тебе она, стало быть, нравится, это меня радует. Она стоит в нашей
церкви с год,еепожертвовал нам покровительнашегомонастыря. Асделал
мастер Никлаус.
- МастерНиклаус? Кто это, откудаон? Вы его знаете?О,пожалуйста,
расскажите мне о нем! Он,должно быть, замечательно одаренный человек, если
сумел сделать такое.
-Яне много знаю онем. Он -резчик по дереву в нашем епархиальном
городе,деньпути отсюда,какхудожниконпользуетсябольшойславой.
Художники, как правило, небывают святыми, вот и он такойже, но, конечно,
одаренный и благородный человек. Видел я его иногда...
- О, Вы его видели? Как же он выглядит?
-Сын мой,ты, кажется,прямо-таки очарованим.Ну так найди его и
передай привет от патера Бонифация.
Гольдмунд был безмерно благодарен. Улыбаясь, патер ушел, а он еще долго
стоял перед таинственной фигурой, грудькоторой, казалось, дышала, а в лице
было столько печали и очарования одновременно, что у него сжималось сердце.
ПреображеннымвышелГольдмунд из церкви, по совершенноизменившемуся
мирушагалон теперь. Стогомомента, какстоял он переддивной святой
фигурой из дерева, Гольдмунд приобрел то, чего у негоникогда небыло, над
чемон часто посмеивался иличемузавидовал,- цель!У него была цель, и,
возможно,онеедостигнет,и,может,тогдавсяегобеспутнаяжизнь
приобретет высокийсмысл и значение. Радостью и трепетом было пронизано это
новоечувство,окрыляяего. Эта прекрасная, веселая дорога, по которой он
шел, была не только тем, чембыла еще вчера - местом праздничных гулянийи
приятноговремяпрепровождения, она была такжедорогой вгород,дорогой к
мастеру. Он шел с нетерпением.Еще до наступления вечераприбылна место,
увидел застенамивозвышающиесябашни,наворотахвысеченныегербыи
нарисованныещиты,прошел черезнихсбьющимсясердцем,едваобращая
внимание на шум и радостное уличное оживление, на рыцарей верхом, на повозки
и кареты.