..Ведьмыещене
сражались и когда-нибудь поколотим пруссаков!
Тут Морис почувствовал, как его сердце согрелтеплыйлучсолнца.Он
сидел смущенный, униженный. Как? Значит, этот человек - не просто скотина? И
он вспомнил свою жгучуюненавистькЖанузато,чтопришлосьподнять
винтовку, брошенную в ту минуту, когда он не отдавал себе отчета в своих по-
ступках. Но он вспомнил также своеудивлениепривидеслезЖана,когда
старуха с седыми развевающимися волосами оскорбляла солдат, указываявдаль,
туда, на Рейн. Значит, братство, котороепорождаютобщиеневзгоды,общие
муки, заставляло забыть старую злобу?
Морис происходил из бонапартистской семьи и мечтал о Республикетолько
в теории; он чувствовал скорее нежность к личностиимператора;онбылза
войну: ведь в ней сама жизнь народов. Вдруг в нем сновавоскресланадежда,
по свойственной ему склонности к внезапнымпеременамнастроений;восторг,
который когда-то побудил его пойти добровольцем на войну, охватил его опять,
и сердце забилось уверенностью в победе.
- Да, конечно, капрал, - весело ответил он, - мы их разобьемвпухи
прах.
Поезд мчался, мчался все дальше, унося этот живой грузвгустомдыму
трубок и удушливом запахе толпы, мимо испуганныхкрестьян,стоявшихвдоль
оград на встревоженных станциях; поездмчался,изрыгаяпохабныепеснии
пьяные крики. Двадцатого августа солдаты прибыли в Париж, на вокзалПантен,
в тот же вечер отправились дальше, анаследующийденьвышливРеймсе,
направляясь в лагерь под Шалоном.
III
К удивлению Мориса, 106-й полк остановился в Реймсеиполучилприказ
расположиться там лагерем. Значит, они не выступят в Шалон насоединениес
армией? А два часа спустя, когда его полк.составил пирамиды ружей в милеот
города, у дороги в Курсель, на широкой равнине, котораяпростираетсявдоль
канала от Эны до Марны, Морис еще больше удивился, узнав, что всяШалонская
армия отступает с утра и идет на бивуаки в ту же местность. И в самомделе,
из конца в конец, до Сен-Тьерри и Ла Невилетт, даже по ту сторону дорогина
Лаон, разбили палатки, и вечером здесь должны были запылатькострычетырех
армейских корпусов. Очевидно, принят был план занять позиции на подступахк
Парижу и ждать там пруссаков. Морисоченьобрадовался.Этоблагоразумней
всего!
Двадцать первого августа, днем, Морис бродил полагерю,чтобыузнать
последние новости.Солдатычувствовалисебясвободными,дисциплинаеще
больше упала, люди уходили и приходилипособственномуусмотрению.Морис
спокойно отправился в Реймс получить сто франков по чеку,которыйприслала
ему сестра. В кафе он услышал, какнезнакомыйсержантраспространялсяоб
упадке духа среди солдат восемнадцати батальонов сенской подвижнойгвардии,
отправленных обратновПариж:в6-мбатальонечутьбылонеперебили
начальников. Там, влагере,каждыйденьоскорблялигенералов,апосле
поражения под Фрешвиллером не отдавали честь даже маршалуМак-Магону.
Там, влагере,каждыйденьоскорблялигенералов,апосле
поражения под Фрешвиллером не отдавали честь даже маршалуМак-Магону.Кафе
огласилось криками: между двумя мирными горожанами возникяростныйспоро
том, сколько у маршала будет солдат. Один говорил: тристатысяч;этобыло
нелепо. Другой, более рассудительный, насчитал всего четыре корпуса: 12-й, с
трудом пополненный в лагере маршевыми батальонами и однойдивизиейморской
пехоты; 1-й, остатки которого приходили в беспорядке с 14-го числа исостав
кое-каквосстанавливался;наконец5-й,распавшийсяужедосражений,
унесенный потоком бегства, и 7-й, который прибыл тоже в плачевном состоянии,
где-то потерял свою первую дивизию и нашел еетольковРеймсе,даито
разбитую; самое большее - сто двадцать тысяч человек,считаякавалерийский
резерв, дивизии Бонмена и Маргарита. Но когда сержант тоже вступил в спори
с величайшим презрением обозвал эту армиюсбродом,оравойбродяг,стадом
простаков, которых ведут на убой болваны, -обагорожанинаиспугалисьи,
опасаясь попасть в неприятную историю, улизнули.
На улице Морис купил газеты. Оннабилсебекарманывсеминомерами,
какиедостал,ипринялсячитать,шагаяподбольшимидеревьямипо
великолепным бульварам, окаймлявшим город. Где же немецкие армии?Казалось,
они исчезли. Две из них, наверно, стоят под Метцем: первая, подначальством
Штейнмеца,держитподнаблюдениемвесьрайонкрепости;вторая,под
начальством принца Фридриха-Карла, старается пройти вверх по правомуберегу
Мозели, чтобы отрезать Базену дорогу на Париж. А где же третья армия,армия
прусскогокронпринца,котораяразбилафранцузовподВенсенбургоми
Фрешвиллером и преследует 1-й и 5-й корпуса? Где она на самом деле? Какэто
узнать в неразберихе противоречивых сообщений? Стоит ли она ещеподНанси?
Прибыла ли под Шалон, раз мы снялись с лагеря такстремительноиподожгли
вещевыесклады,фуражиразныезапасы?Иопятьвозниклапутаница,
передавались противоречащие друг другу предположения о планах, приписываемых
генералам. Только теперь Морис, словно отрезанный от мира, узнал о парижских
событиях:весьнарод,сначалауверенныйвпобеде,потрясенвнезапным
известием о поражении, на улицах страшноеволнение,созваныпалаты,пало
либеральное министерство, которое провело плебисцит, император лишензвания
главнокомандующегоивынужденпередатьверховноекомандованиемаршалу
Базену. С 16-го числа император находился в Шалонском лагере, ивсегазеты
сообщали о важном совещании, состоявшемся 17-го при участии принца Наполеона
и генералов; но известия не совпадали в вопросеотом,какиежеприняты
решения; газеты приводили тольковытекавшиеотсюдафакты:генералТрошю
назначен губернатором Парижа, маршал Мак-Магон поставлен во главеШалонской
армии, а это означало, что император окончательно стушевался.Чувствовалась
невероятная нерешительность, растерянность,противоречивыепланы,которые
были направлены один против другогоиежечасноменялись.