Иные стараются скрыть свои чувстваизсамолюбия,нонеловкий,напускной
кураж не обманывает их товарищей. Все понимают, в чемдело,имолчатпро
себя из человеколюбия. Я знал одного арестанта, молодогочеловека,убийцу,
из солдат, приговоренного к полному числу палок. Ондотогозаробел,что
накануне наказания решился выпить крышку вина, настояввнемнюхательного
табаку.Кстати:виновсегдаявляетсяуподсудимогоарестантаперед
наказанием. Оно проносится ещезадолгодосрока,добываетсязабольшие
деньги,иподсудимыйскореебудетполгодаотказыватьсебевсамом
необходимом, но скопит нужную сумму на четверть штофа вина, чтоб выпитьего
зачетвертьчасадонаказания.Междуарестантамивообщесуществует
убеждение, что хмельной не такбольночувствуетплетьилипалки.Ноя
отвлекаюсь от рассказа. Бедный малый, выпив свою крышку вина,действительно
тотчас же сделался болен: с ним началась рвота с кровью,иегоотвезлив
госпиталь почти бесчувственного. Эта рвота до того расстроила его грудь, что
через несколько дней в нем открылись признаки настоящей чахотки, откоторой
он умер через полгода. Доктора, лечившие его от чахотки,незнали,отчего
она произошла.
Но, рассказывая очастовстречающемсямалодушиипреступниковперед
наказание, я должен прибавить, что,напротив,некоторыеизнихизумляют
наблюдателя необыкновенным бесстрашием. Я помню несколькопримеровотваги,
доходившей до какой-то бесчувственности, и примеры эти были не совсем редки.
Особенно помню я мою встречу с одним страшным преступником.Водинлетний
деньраспространилсяварестантскихпалатахслух,чтовечеромбудут
наказыватьзнаменитогоразбойникаОрлова,избеглыхсолдат,ипосле
наказания приведут в палаты. Больные арестанты в ожидании Орлова утверждали,
что накажут его жестоко. Все были в некотором волнении, и, признаюсь, я тоже
ожидал появления знаменитого разбойника с крайним любопытством. Давно ужея
слышал о нем чудеса. Этобылзлодей,какихмало,резавшийхладнокровно
стариков и детей, - человек с страшной силой воли и с гордым сознанием своей
силы. Он повинился во многих убийствах и был приговорен к наказанию палками,
сквозь строй. Привели его уже вечером. В палате уже сталотемно,изажгли
свечи.Орловбылпочтибезчувств,страшнобледный,сгустыми,
всклокоченными, чернымикаксмольволосами.Спинаеговспухлаибыла
кроваво-синего цвета. Всю ночь ухаживали за нимарестанты,переменялиему
воду, переворачивалиегосбокунабок,давалилекарство,точноони
ухаживали за кровным родным, за каким-нибудь своим благодетелем.Надругой
же день он очнулся вполне и прошелся раза два по палате! Этоменяизумило:
он прибыл в госпиталь слишком слабый и измученный.Онпрошелзаразцелую
половину всего предназначенного ему числа палок.
Онпрошелзаразцелую
половину всего предназначенного ему числа палок. Доктор остановилэкзекуцию
только тогда, когда заметил, что дальнейшеепродолжениенаказаниягрозило
преступнику неминуемой смертью. Кроме того, Орлов был малого роста и слабого
сложения, и к тому же истощен долгим содержанием под судом.Комуслучалось
встречатькогда-нибудьподсудимыхарестантов,тот,вероятно,надолго
запомнилихизможденные,худыеибледныелица,лихорадочныевзгляды.
Несмотря на то, Орлов быстро поправлялся. Очевидно, внутренняя, душевная его
энергия сильно помогала натуре. Действительно, этобылчеловекнесовсем
обыкновенный. Из любопытства я познакомилсяснимближеицелуюнеделю
изучал его. Положительно могу сказать, что никогда вжизнияневстречал
более сильного, более железного характером человека, какон.Явиделуже
раз, в Тобольске, одну знаменитость в таком же роде, одного бывшегоатамана
разбойников. Тот был дикий зверь вполне, и вы, стоя возле него и еще не зная
его имени, уже инстинктом предчувствовали, что подле вас находитсястрашное
существо. Но в том ужасало меня духовное отупение. Плоть до того бралаверх
над всеми его душевными свойствами, что вы с первоговзглядаполицуего
видели, что тут осталасьтолькооднадикаяжаждателесныхнаслаждений,
сладострастия, плотоугодия. Я уверен, что Коренев - имятогоразбойника-
даже упал бы духом и трепетал бы от страха перед наказанием, несмотря на то,
что способен был резать даже не поморщившись. Совершенно противоположенему
был Орлов. Это была наяву полная победа над плотью.Виднобыло,чтоэтот
человек мог повелевать собою безгранично, презирал всякие муки и наказания и
не боялся ничего на свете. В нем вы видели одну бесконечнуюэнергию,жажду
деятельности, жажду мщения, жажду достичь предположенной цели. Между прочим,
я поражен был егостраннымвысокомерием.Оннавсесмотрелкак-тодо
невероятности свысока, но вовсе не усиливаясь подняться находули,атак,
как-то натурально. Я думаю, небылосуществавмире,котороебымогло
подействовать на него одним авторитетом. На все он смотрел как-то неожиданно
спокойно, как будто не было ничего на свете, что бымоглоудивитьего.И
хотя он вполне понимал, что другие арестанты смотрят на него уважительно, но
нисколько не рисовался перед ними. Амеждутемтщеславиеизаносчивость
свойственны почти всем арестантам без исключения.Былоноченьнеглупи
как-то странно откровенен, хотя отнюдь не болтлив. На вопросы моионпрямо
отвечал мне,чтождетвыздоровления,чтобпоскорейвыходитьостальное
наказание, и что он боялся сначала, перед наказанием, что не перенесетего.
"Но теперь, - прибавил он, подмигнув мнеглазом,-делокончено.Выхожу
остальное число ударов, и тотчас же отправят с партией в Нерчинск, а я-тос
дороги бегу! Непременно бегу! Вот только б скорее спина зажила!" Ивсеэти
пять дней он с жадностью ждал, когда можно будетпроситьсянавыписку.В
ожидании же он был иногда очень смешлив и весел.