К
деньгамарестантжадендосудорог,доомрачениярассудка,иесли
действительно бросает их, как щепки, когда кутит,тобросаетзато,что
считает еще одной степенью выше денег. Чтожевышеденегдляарестанта?
Свободаилихотькакая-нибудьмечтаосвободе.Аарестантыбольшие
мечтатели. Об этом я кой-что скажу после, но, к слову пришлось: поверятли,
что я видал сосланных на двадцатилетний срок, которые мнесамомуговорили,
очень спокойно, такие, например, фразы: "Авотподожди,дастбог,кончу
срок, и тогда... " Весь смысл слова "арестант" означает человекабезволи;
а, тратя деньги, он поступает ужепосвоейволе.Несмотрянинакакие
клейма, кандалы и ненавистные пали острога,заслоняющиеемубожиймири
огораживающие его как зверя в клетке, он может достать вина, то есть страшно
запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хотьине
всегда)подкупитьсвоихближайшихначальников,инвалидовидаже
унтер-офицера, которые сквозь пальцы будут смотреть на то, чтооннарушает
закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражитьсянадними,а
покуражиться арестант ужасно любит, то есть представиться пред товарищамии
уверить даже себя хоть на время,чтоунеговолиивластинесравненно
больше, чем кажется, - одним словом, может накутить,набуянить,разобидеть
кого-нибудь в прах и доказать ему, что он всеэтоможет,чтовсеэтов
"наших руках", то есть уверитьсебявтом,очембеднякуипомыслить
невозможно. Кстати: вот отчего, может быть, варестантах,дажевтрезвом
виде, замечается всеобщая наклонность к куражу, к хвастовству, к комическому
инаивнейшемувозвеличениюсобственнойличности,хотябыпризрачному.
Наконец, во всем этом кутеже есть свой риск, - значит, всеэтоимеетхоть
какой-нибудь призрак жизни, хотьотдаленныйпризраксвободы.Ачегоне
отдашь за свободу? Какой миллионщик, если б емусдавилигорлопетлей,не
отдал бы всех своих миллионов за один глоток воздуха?
Удивляются иногда начальники, что вот какой-нибудьарестантжилсебе
нескольколеттаксмирно,примерно,дажедесяточнымегосделализа
похвальное поведение, и вдруг решительно ни с того и с сего -точнобесв
него влез - зашалил, накутил, набуянил, а иногда дажепростонауголовное
преступлениерискнул:илинаявнуюнепочтительностьпередвысшим
начальством, или убил кого-нибудь, или изнасиловал и проч. Смотрят на него и
удивляются. А между тем, может быть, вся-то причина этого внезапноговзрыва
в том человеке, от которого всегоменееможнобылоожидатьего,-это
тоскливое, судорожное проявлениеличности,инстинктивнаятоскапосамом
себе, желание заявить себя, свою приниженную личность, вдруг появляющеесяи
доходящее до злобы, до бешенства, до омрачениярассудка,доприпадка,до
судорог.
Так, может быть, заживо схороненный в гробу и проснувшийсявнем,
колотит в свою крышу и силится сбросить ее, хотя, разумеется,рассудокмог
бы убедить его, что все его усилия останутся тщетными. Но в том-тоидело,
что тут уж не до рассудка: тут судороги.Возьмемещевсоображение,что
почтивсякоесамовольноепроявлениеличностиварестантесчитается
преступлением; а в таком случае, ему, естественно, все равно,чтобольшое,
что малое преступление. Кутить - так уж кутить, рискнуть - такужрискнуть
на все, даже хоть на убийство. И только ведь стоитначать:опьянеетпотом
человек, даже не удержишь! А потом всячески бы лучше не доводитьдоэтого.
Всем было бы спокойнее.
Да; но как это сделать?
VI
ПЕРВЫЙ МЕСЯЦ
При вступлении в острог у меня было несколько денег; врукахссобой
было немного, из опасения, чтобнеотобрали,нонавсякийслучайбыло
спрятано, то естьзаклеено,впереплетеЕвангелия,котороеможнобыло
пронести вострог,несколькорублей.Этукнигу,сзаклееннымивней
деньгами, подарили мне еще в Тобольске те, которые тоже страдали в ссылкеи
считали время ее уже десятилетиями и которые во всяком несчастном ужедавно
привыкли видеть брата.ЕстьвСибири,ипочтивсегданепереводится,
несколько лиц, которые, кажется, назначениемжизнисвоейпоставляютсебе
братский уход за "несчастными", сострадание и соболезнование о них, точноо
родных детях, совершенно бескорыстное, святое. Не могу неприпомнитьздесь
вкратце об одной встрече. В городе, в которомнаходилсянашострог,жила
одна дама, Настасья Ивановна, вдова. Разумеется, никто из нас, в бытностьв
остроге, не мог познакомиться с ней лично. Казалось, назначением жизни своей
она избрала помощь ссыльным, но более всехзаботиласьонас.Былолив
семействе у нейкакое-нибудьподобноеженесчастье,иликто-нибудьиз
особеннодорогихиблизкихеесердцулюдейпострадалпотакомуже
преступлению, но только она как будто за особое счастье почитала сделать для
нас все, что только могла. Многого она, конечно, не могла:онабылаочень
бедна. Но мы, сидя в остроге, чувствовали, что там, за острогом, есть унас
преданнейший друг. Между прочим, она нам часто сообщала известия, вкоторых
мы очень нуждались. Выйдя из острога и отправляясь в другой город,яуспел
побывать у ней и познакомиться с нею лично. Она жила где-то вфорштадте,у
одного из своих близких родственников. Была она не стараинемолода,не
хороша и не дурна; даже нельзя было узнать, умналиона,образованнали?
Замечаласьтольковней,накаждомшагу,однабесконечнаядоброта,
непреодолимоежеланиеугодить,облегчить,сделатьдляваснепременно
что-нибудь приятное.