– Не могу, – отвечает Дэниел. – Встречаюсь с Вэл. Можем придумать что-нибудь завтра вечером. Я позвоню.
Я киваю, и он идет к своей машине, а я открываю дверь своей, но медлю, увидев краем глаза машину Скай. Облокотившись на нее, она разговаривает с Грейсоном.
Судя по всему, они, вероятно, не только разговаривают.
Я бы покривил душой, если бы не признался, что напрягаюсь каждой мышцей тела, видя, как он лапает ее. Положив руку на дверь, я наблюдаю за ними, зачем-то занимаюсь самоистязанием.
С расстояния не заметно, чтобы ей это нравилось: она отталкивает его и отходит. Пока он что-то говорит, она смотрит на него, потом он пододвигается к ней и снова обнимает. Я отхожу на шаг от своей машины, приготовившись пересечь парковку и оттащить от нее этого тупого придурка. Она явно не хочет, чтобы он к ней прикасался, но потом уступает, и я делаю шаг назад. Как только он наклоняется, чтобы поцеловать ее, мне приходится отвернуться.
Смотреть на это физически невозможно. Я ее не понимаю. Не понимаю, что она в нем нашла, и совершенно не понимаю, почему она как будто не выносит меня, притом что он настоящий козел.
Может быть, я ошибаюсь на ее счет. Может, она на самом деле такая же, как все. Может, я ради себя самого надеялся, что она другая.
А может быть, и нет.
Снова смотрю на них, наблюдая за ее реакцией на то, что он с ней делает. Он по-прежнему обнимает ее и как будто целует в шею, или плечо, или хрен его знает куда. Но я мог бы поклясться, что она закатывает глаза.
А сейчас она смотрит на свои часы, совсем не отвечая ему. Она опускает руки вдоль тела и стоит со смущенным видом.
Продолжаю наблюдать за ними, и меня все больше озадачивает ее равнодушие. На ее лице отражается скука, но лишь до того момента, когда она встречается со мной взглядом. Все ее тело напрягается, глаза округляются. Она моментально отводит взгляд и отталкивает Грейсона. Повернувшись к нему спиной, садится в машину. Я слишком далеко от них и не слышу, что она ему сказала, но она уезжает прочь, а он машет руками – значит, хотел услышать совсем другое.
Улыбаюсь.
Я по-прежнему смущен, по-прежнему разозлен и заинтригован и по-прежнему намерен появиться сегодня вечером на пороге ее дома. В особенности после тех вещей, свидетелем которых только что стал.
Нажимаю кнопку дверного звонка и жду.
Сейчас я настоящий комок нервов, поскольку не представляю, как она отреагирует на мое появление. Даже не знаю, что, черт возьми, скажу, когда она наконец откроет дверь.
Немного подождав, звоню еще раз. Уверен, меньше всего она ожидает увидеть здесь в пятницу вечером именно меня.
Блин! Сегодня же вечер пятницы. Вероятно, ее нет дома.
Слышу приближающиеся шаги, и вот дверь открывается. Она стоит передо мной в неописуемом виде. Волосы забраны назад, но несколько прядей падают на лицо. Нос, щеки и даже часть волос припорошены мукой. Вид у нее прелестный. И ошарашенный.
Через пару секунд до меня доходит, что, раз уж я появился в ее доме, мне первому надо заговорить.
Господи, почему любая мелочь в ней сбивает меня с толку?
– Привет, – говорит она.
Ее спокойный голос действует на меня как глоток свежего воздуха. Похоже, она не злится, что я пришел без приглашения.
– Привет.
Воцаряется еще одна неловкая пауза, и Скай наклоняет голову набок:
– Гм…
Она прищуривается и морщит нос, и я догадываюсь, что она не знает, о чем говорить дальше.
– Ты занята? – По беспорядку в ее одежде и прическе я понимаю, что она поглощена каким-то занятием.
Она оглядывается на кухню, потом вновь смотрит на меня:
– Типа того.
Я принимаю ее ответ буквально. Очевидно, она старается не быть грубой, но я вижу: эта моя глупая идея прийти без приглашения действительно… была глупой.
Оборачиваюсь на машину у себя за спиной, пытаясь оценить длину пути позора.
– Угу. – Через плечо я указываю на машину. – Тогда я… пойду.
Начинаю спускаться с крыльца и поворачиваюсь к машине, жалея, что выставил себя таким дураком.
– Нет, – поспешно произносит она. Потом отступает назад и открывает для меня дверь. – Входи, но тебя могут припахать к работе.
Я моментально испытываю облегчение, киваю и вхожу в дом. Окидываю гостиную быстрым взглядом и убеждаюсь, что она дома одна. Надеюсь, что так, в этом случае нам будет легче объясниться.
Она обходит меня, направляясь на кухню. Потом берет мерный стакан и продолжается свои занятия. Молча стоит ко мне спиной. Я медленно вхожу и вижу разложенные на столешнице испеченные вкусности.
– Готовишься к распродаже домашней выпечки? – спрашиваю я, обходя барную стойку, чтобы не созерцать только ее спину.
– Мама уехала на выходные. – Скай поднимает на меня глаза. – Она противница сахара, в ее отсутствие я отрываюсь.
Ее матери нет в городе, и она печет? Мне действительно не понять эту девчонку. Протягиваю руку к тарелке с печеньем и беру одно, взглядом спрашивая разрешения.
– Угощайся. Но имей в виду: раз я люблю печь, это не значит, что я большая мастерица.
И она переключается на миску перед собой.
– Значит, дом в твоем распоряжении и ты посвящаешь вечер пятницы выпечке? Типичный тинейджер, – поддразниваю я, откусываю от печенья, и бог мой! Она умеет печь. Теперь она нравится мне еще больше.
– Что мне ответить? – Она пожимает плечами. – Я бунтарская натура.
Я улыбаюсь, снова смотрю на тарелку с печеньем. Там этих штучек больше десятка, и, пока она не выгнала меня из дома, я рассчитываю съесть по меньшей мере половину. Хорошо бы еще к ним молока.
Она по-прежнему поглощена манипуляциями с миской, так что я решаю сам найти стакан.
– Молоко есть? – спрашиваю я, направляясь к холодильнику.
Она не отвечает, и я открываю холодильник, достаю молоко и наливаю себе стакан. Доедаю печенье, потом запиваю молоком. Морщусь, потому что это не молоко, а хрен знает что. Или оно испортилось. Перед тем как закрыть холодильник, смотрю на этикетку. Это миндальное молоко. Не хочу быть грубым, так что делаю еще один глоток и оборачиваюсь.
Подняв брови, Скай смотрит на меня в упор. Я улыбаюсь:
– К печенью всегда предлагают молоко. Хозяйка из тебя никудышная. – Хватаю очередное печенье и сажусь.
Она ухмыляется, а потом вновь поворачивается лицом к барной стойке.
– А я оставляю гостеприимство для приглашенных гостей.
– А-а! – смеюсь я.
Приятно слышать сарказм в ее голосе: это помогает мне расслабиться. Она включает миксер, сосредоточенно глядя на посудину перед собой. Мне нравится, что она не спросила, зачем я явился. Знаю, ей любопытно, что я здесь делаю, но я также знаю, что она невероятно упряма и наверняка не станет спрашивать.
Она выключает миксер и снимает лезвия, потом подносит одно ко рту и облизывает его.
Я ловлю ртом воздух.
– Хочешь? Это немецкий шоколад.
– До чего любезно с твоей стороны.
– Заткнись и облизывай, а не то оставлю себе, – лукаво произносит она. Потом с улыбкой подходит к шкафчику и наполняет стакан водой. – Хочешь запить или будешь притворяться, что тебе нравится эта веганская гадость?
Я смеюсь и моментально пододвигаю к ней стакан:
– Я старался не подавать виду, но больше не могу это пить. Да, воды. Пожалуйста.
Она со смехом наливает мне воды, потом садится напротив. Берет шоколадное печенье с орехами и откусывает, не отрывая от меня взгляда.