Спустившисьв холл, она замечает тетю. Странно, что это с девчонкой? -
думаетта,направляяськплемяннице.Тоидет,тоскачет,отлюдей
шарахается, стесняется, что ли?Нервная,видать,штучка;да,надобыло
заранееоней разузнать! Господи,атеперьвстала как дурочка увхода,
может, она близорукая или еще что-нибудь не в порядке?
- Ну что с тобой, детка? Ты совсем бледная. Тебе нездоровится?
- Нет, нет, - лепечетКристина все еще врастерянности.Ужас сколько
тутнародув холле,авоттадама вчерном, с лорнетом, какона сюда
уставилась! Наверное, разглядывает ее смехотворные, неуклюжие туфли.
-Пойдем, пойдем,детка,- зоветтетя и берет ее под руку, дажене
подозревая,какуюуслугу,какуюогромнуюуслугуоказываетзапуганной
племяннице. Ведь темсамым Кристина хоть на полшага отступает наконец-тов
спасительную тень,под крыло, в укрытие: тетя по крайней мере с одного боку
заслоняет ее своим телом, своим туалетом,своим видом. благодаря провожатой
Кристине удаетсядовольноспокойнопересечь ресторанный зал иподойтик
столику,где их ждет флегматичный, грузный дядя Энтони; он поднимается, его
обвислыещекирастягиваютсявдобродушнойулыбке,типичноголландские
светлыеглаза с красноватыми векамиприветливо смотрят на племянницу, и он
протягивает ейтяжелую,натруженнуюлапу.Радостьеговызванаглавным
образом тем, что не надо большедожидаться занакрытым столом - как всякий
голландец, он любит поесть,обильно и с комфортом. Помех в этом делеон не
терпел и совчерашнегодня втайне опасался,что встретит эдакую несносную
светскуюбездельницу,которая своей болтовнейирасспросами испортит ему
трапезу. Но, глядя сейчас на новоявленную племянницу, бледную, застенчивую и
привлекательную в своем смущении, онуспокаивается и сразу заключает, что с
ней можно легко поладить.
-Первымделомпоешь, аужпотомпоговорим,-ласковои дружески
подбадривает он ее.
Эта худенькаяробкая девушка, не осмеливающаясяподнять глаза, радует
его,она совсемне похожа натех бойкихдевиц за океаном, которыхон не
переваривает,потомучтоонивечнозаводятграммофонитак вызывающе
вихляются,какникогда не позволитсебениодна женщинаизего старой
Голландии. Невольно покряхтывая, он склоняется над столом исобственноручно
наливает ей вино, а затем делает знак официанту, чтобы подавал обед.
У официанта жестокие крахмальные манжеты и такое же натянутое, чопорное
лицо;огосподи,нучтоза экстравагантныеблюда онподает,какие-то
странные, невиданные закуски: охлажденныена льду маслины,пестрые салаты,
серебристые рыбы, годы артишоков, непостижимыекремы, нежнейшийпаштетиз
гусиной печенкии розовыеломтики семги- всетакоеизысканное, тонкое,
должнотаять во рту.
Но воткаким из дюжины положенныхприборовесть эти
неведомыеделикатесы?Маленькой или круглой ложкой, изящнымножичкомили
широким ножом? Чем их резать и брать, чтобы не обнаружить перед этим платным
наблюдателеми опытнымисоседями, чтотывпервыев жизни попала в столь
шикарныйресторан?Какизбежатьхотябыгрубыхоплошностей?Стараясь
выиграть время, Кристина медленноразвертывает салфеткуи при этомискоса
следит из-под опущенных векза тетинымируками, чтобы подражать каждому ее
движению. Однако вместе стемей приходитсявыслушивать дружеские вопросы
дяди,ивыслушиватьочень внимательно,так какегоречьнасмешанном
голландско-немецкомвдобавокобильно уснащена английскимиоборотами;она
вынуждена напрячьвсесилы, чтобыне только выдерживатьсражениена два
фронта, но и преодолевать чувство неполноценности, слыша позади неумолкающее
шушуканье ивоображая, чтососеди бросаютна нееехидные или жалостливые
взгляды.Страшась обнаружитьсвоюубогостьи неопытность переддядейи
тетей, перед официантом, перед любым сидящим в зале и в то же время стараясь
выглядеть беспечной, даже веселой, Кристинабыланапряжена до предела, так
что эти полчаса за обедомпоказались ейвечностью.До десерта она кое-как
продержалась; наконец тетя, не догадываясьоб истинной причине, заметила ее
смущение:
- Тывыглядишь усталой, детка.Впрочем, неудивительно,если всю ночь
едешь в этих дрянных европейских вагонах.Ничего, не смущайся, приляжешь на
часок,поспишь, апотом двинемся. Спешить нам некуда, Энтонитожевсегда
отдыхает после обеда. - Поднявшись, она берет племянницу под руку. - Идем, я
тебя провожу. Полежишь, встанешь бодрой, и тогда мы хорошенько прогуляемся.
Кристинаглубоко вздыхает,признательная тете. Спрятатьсяна часза
закрытой дверью - значить выиграть целый час.
- Ну, как онатебе понравилась? - спрашивает, едва войдя в номер, тетя
своего Энтони, который уже на ходу расстегивает пиджак и жилетку.
-Оченьмила,- зеваетдородный супруг,-милоевенскоелицо...
Передай-ка мнеподушку... В самом деле,оченьмила и скромна. Только- I
think so at least*1 -я нахожу, что она бедновато одета... ну...незнаю,
какэто выразить...у нас такого вотужедавнонет...и если ты решишь
представить ее здесь Кинслии другим как нашуплемянницу, ей следовало бы,
пожалуй,одеться более презентабельно... Не моглабы ты выручитьее своим
гардеробом?
_______________
*1 По крайней мере мне так кажется (англ.).
_______________
- Видишь, у меня уже ключ в руке. - Госпожа ван Боолен улыбается.
- Я сама перепугалась,когда увидела ее среди приехавших,еще там, во
дворе... да, зрелище весьма компрометирующее. А ведь ты не видел ее пальто -
яичныйжелток,великолепныйэкземпляр,специальнодлялавкииндейских
диковинок... Бедняжка, если б оназнала, какой провинциальный унее наряд,
ах,господи,откуда жейэтознать.