Ничего,
кромефизическогоотвращения,онанеиспытывала,когдакакой-нибудь
подвыпивший парень, встретивеена улице, громкочмокал губамивслед или
расточал ей слащавые комплименты на почте. Но вот молодые люди здесь, гладко
выбритые,сманикюром, сизысканнымиманерами,ониумеют так веселои
непринужденно говорить о самых пикантных вещах, а их руки могутбыть такими
нежными даже присамом мимолетном прикосновении. Вот эти молодые люди порой
вызывают у неекакое-то совсем иное волнение и интерес. Она дажезамечает,
что ее собственный смех вдруг звучит как-то иначе или она вдруг отодвигается
виспуге.Как-тобеспокойночувствуетонасебя вэтой толькосвиду
дружеской,нонаделе весьма небезопаснойкомпании, а рядом с инженером,
которыйстольявно и настойчиво еедомогается, ееохватывает нечто вроде
легкого, хотя и сладостного головокружения.
Ксчастью, Кристинаредкоостается снимнаедине,обычно здесь же
находятся две-три женщины, и в ихприсутствии она чувствует себя увереннее.
Иногда,очутившисьв затруднении,онакраешкомглаза подглядывает,как
обороняются другие в подобной ситуации, и невольно учится у них всякого рода
уловкам- притворно обидеться или, весело рассмеявшись, сделать вид, что не
заметиласлишкомдерзкойвольности,-аглавное,искусствувовремя
уклониться,когда соседствостановитсяопасным. Нодажебез мужчинона
теперь острее чувствует атмосферу, особенно когдаболтает с Карло, немочкой
из Мангейма, которая с совершеннонепривычной для Кристины прямотой говорит
насамыещекотливыетемы.Студенткахимическогофакультета,умная,с
хитринкой, озорная, чувственная,однако умеющая овладеть собой впоследний
момент,видит своимипристальнымичернымиглазамивсе,чтопроисходит
вокруг. От нееКристина узнаето всех закулисных делишкахв отеле: о том,
чтоярконакрашеннаядевицасвытравленнымипергидролемволосами,
оказывается,вовсе не дочь французского банкира, а его любовница,и хотя у
них две комнаты, но вот ночью...Карла сама слышала, ее номер рядом... Ау
американки было напароходе что-то со знаменитымнемецким киноактером, там
три американкизаключилимежду собой пари,кто его подцепит... А вонтот
майор-немец - гомосексуалист, горничная кое-что слышалаоб этом от лифтера;
будто рассуждаяовполнеестественныхвещах, безмалейшеговозмущения,
девятнадцатилетняя студентка непринужденно выбалтываетдвадцативосьмилетней
всюскандальнуюхронику. Кристина, стесняясьудивляться,чтобы не выдать
свою неопытность,слушает слюбопытством илишь искоса поглядывает на эту
юную, оченьживую девушкусосмешаннымчувствомужасаи восхищения. Ее
худенькое тельце, думает Кристина, должно быть, испытало уже кое-что, чего я
не знаю, иначе она не говорила бы так уверенно. И от невольных мыслей о всех
этих вещахв нееопятьвселяется тревога.Иногдаунеедаже возникает
ощущение, будто в нейоткрылисьтысячи новых крохотныхпор, через которые
проникает тепло,такбывает с ней во времятанцев - кожа горит и кружится
голова.
Иногдаунеедаже возникает
ощущение, будто в нейоткрылисьтысячи новых крохотныхпор, через которые
проникает тепло,такбывает с ней во времятанцев - кожа горит и кружится
голова. Что со мной? - спрашивает она себя, в ней пробудилосьлюбопытство к
себе,жаждаузнать, кто онатакая, ипослеоткрытияэтого новогомира
открыть самое себя.
Пролетаютеще три,четыредня,целаябурная неделя. В ресторане за
обедом сидит облаченный в смокинг Энтони с женой и ворчит:
- Мне уженадоела еенеаккуратность. Ну, первый раз ладно,скаждым
случается.Но шататьсяцелымиднямии заставлять других ждать- этоне
воспитанность. Черт возьми, что она, собственно, о себе думает!
Клер успокаивает его:
-Господи, ну что ты хочешь,молодежьсейчасвсятакая,ничего не
поделаешь, послевоенное воспитание, только и знают гулять да развлекаться.
Энтони со злостью швыряет вилку на стол.
- Кчерту этивечные развлечения. Я тоже был молод и тоже повесничал,
но не позволял себе переходить рамки приличия, да и не мог позволить. Те два
часа в день,когда твояфройляйн племянница благоволитпочтитьнас своим
присутствием, она обязана соблюдать пунктуальность. Иеще попрошу об одном:
растолкуйей,наконец, вразумительно, чтобы она нетаскала каждый вечер к
нашему столу всюсвоюораву; меня нискольконеинтересует ни этоттупой
немец с арестантской стрижкойи прусской картавостью, ни ироничный еврейчик
снадеждаминаслужебную карьеру, ниэта девчонкаизМангейма, которая
выглядит так,будтоее взялинапрокатвбаре.Невозможно даже почитать
газету,вечно вокруг шум игам, ну какая я им, соплякам компания? Сегодня,
вовсяком случае, прошуоставитьменяв покое, и еслихотьодиниз их
горластой банды сядет за мой стол, я посшибаю все рюмки.
Клер невозражаетему прямо, когдавидит,чтоунего на лбу вдруг
начинаютпульсировать синиежилы;азлитее,всущности, то, чтоона
вынуждена признатьегоправоту.Ведьвначалеона самажеподталкивала
Кристину в этот круговорот,ей доставлялоудовольствие смотреть, как ловко
примеряла нарядыее манекенщица,какпреображалась вних,- этосмутно
напоминалоклер собственную молодость ивосторг, какой она испытала, когда
впервые,шикарно разодетая,отправилась сосвоим покровителем вресторан
Захера. Но, всамомделе,за последние двадня Кристинаутратила всякое
чувствомеры:всвоемупоениионапомниттолькосебяисвое
головокружительное блаженство, она, например,незамечает, чтов вечерний
час дядяначинаетклевать носом,не замечает, даже когдатетя настойчиво
повторяет: "Пойдем, уже поздно". Лишь на секунду угомонившись, она отвечает:
"Да, тетя,конечно, еще только один танец, я егообещала,только один".