Я проглотила рвущиеся с языка слова и двинулась по центральному проходу, громыхая сапогами по полу. Ощущение было как на гонках по Аллее самоубийц в Джерси Северного Нью-Йорка: оставалось лишь затаить дыхание и надеяться, что уцелеешь, когда прорвешься.
Я остановилась у передней скамьи. Люцифер стоял у ограды, опустив золотистые руки. Мое сердце глухо стучало.
«А я думала, что мы встретимся с ним в аду».
Безумная мысль о том, что я предпочту путешествие в ад, лишь бы на несколько мгновений отложить эту встречу, вызвала у меня хриплый смех. Но я до боли стиснула зубы и не позволила ему вырваться наружу. Тут же напомнил о себе червь сомнения: а что, если мой падший возлюбленный, такой терпеливый, так заботливо и нежно выхаживавший меня после двойной травмы — психического насилия Мировича и гибели Джейса, — вдруг он все же на стороне дьявола?
«Это невозможно, Дэнни. В тебе говорит страх. Дурацкий, нелепый страх».
Вслух я не произнесла ничего. Джафримель по-прежнему шел за мной, невозмутимый как скала. Он излучал яростную, опасную настороженность. С такого рода напряженностью я сталкивалась редко. Мне снова казалось, что он прислушивается к неслышным для меня звукам и видит то, чего я не могу увидеть, причем многократно усиленное. И тут Люцифер, похоже, решил, что я достаточно «пропеклась», и медленно обернулся, как будто имел в своем распоряжении все время мира.
Наверное, так оно и было.
Его красота казалась чрезмерной — такая андрогинная красота порой отличает моделей головидео. Если не знать, что он мужского пола, я бы не сразу это поняла. Метка на его лбу вспыхнула зеленым изумрудом, как у некромантов, только этот изумруд явно не был имплантирован: кожа плавно переходила в поверхность драгоценного камня. Лучистые, напоенные зеленым светом глаза Люцифера встретились с моими, и я бы, наверное, растерялась, если бы не опыт, наработанный с Джафримелем: я уже привыкла заглядывать в зеленые темные глубины нечеловечески древних очей.
Я уставилась на его изумруд, сосредоточилась на нем, и камень на моей собственной щеке стал жечь огнем. Я внушала себе, что мой изумруд другой, что это знак связи с моим персональным психопомпом, богом-защитником, метка некроманта.
Не помогло. Мне все равно было не по себе.
Повисло тягостное молчание. Джафримель рядом со мной сжался, как пружина, и я невольно почувствовала предательское облегчение. Пока он на моей стороне, у меня есть шанс выйти отсюда живой.
Жаль, что я не могу поговорить с ним. Обернуться и посмотреть на него. Это моя проклятая неуверенность: все время хочу, чтобы меня успокаивали и ободряли. Просто беда — кого бы я ни встретила, вечно сомневаюсь в преданности безумца, которому вздумалось за мной ухаживать. Но что поделать, я бракованный товар. Всегда была такой.
«Ты ведешь себя глупо, Дэнни. Не теряй головы. Ведь ты имеешь дело с Люцифером. Если выкажешь слабость, он сожрет тебя заживо».
Я сосредоточилась и постаралась успокоиться.
Люцифер молчал.
«Будь я проклята, если заговорю первой».
Моя левая рука крепче сжала меч в ножнах.
От избытка энергии воздух дрожал и гудел, перед глазами все расплывалось. Сердце, глаза, горло ощущали физическое давление. Демоническое начало во мне стремилось пасть на колени, но остатки человеческой природы противились этому с упорством, накопившимся за всю мою жизнь, полную боли и страданий.
Наверное, следовало радоваться тому, что опыт научил меня терпеть невыносимое.
Давление было сильным. Очень сильным. Мне некогда было думать о том, что там с Джафримелем: вся воля уходила на сопротивление, на то, чтобы мои колени не подгибались и зубы не клацали. И я устояла. Мои кольца с вызовом рассыпали золотистые искры.
Князь тьмы заговорил.
— Не много ли ты о себе мнишь, Данте Валентайн? — Его голос опалял каждый дюйм моей кожи ледяным пламенем.
— Я покинул ад, пришел сюда один, и ты вынуждаешь меня приветствовать тебя. Должно быть, ты уверена в себе.
Раздражение, спасительное раздражение — вот что помогло мне не поддаться чарам его глаз и не пасть на колени.
— Проклятье... — Мой голос звучал так хрипло, словно Люцифер только что снова попытался задушить меня. — В твои мелкие тщеславные игры я не играю. И до сегодняшнего дня вообще не знала, что ты желаешь меня видеть.
Я встретила его взгляд, и что-то в моей груди хрустнуло, лицо обдало жаром. Но я продолжила:
— Переходи к сути дела, Князь. Что тебе от меня нужно?
Люцифер смерил меня долгим взглядом, от которого волосы вставали дыбом, и я успела проклясть себя за длинный и наглый язык.
Потом он откинул голову назад и рассмеялся вполне доброжелательно, хотя от этого смеха по коже пробегали мурашки. Моя правая рука сомкнулась вокруг рукояти меча, но рука Джафримеля тут же опустилась на мое запястье и с силой втолкнула клинок обратно в ножны. Когда Люцифер, отсмеявшись, снова воззрился на меня, рука исчезла, и я неожиданно порадовалась, искренне порадовалась тому, что не обнажила меч. Вряд ли разумно нападать на того, кто древнее и могущественное всех существ мира, кроме богов.
— Кажется, я недооценил твое неповторимое очарование, Данте. — Если судить по голосу, он говорил от души. — Ладно, перейду к делу. Хочу нанять тебя на службу, некромантка, и готов заплатить любую цену.
«Пошел ты. Я не работаю на дьявола. Одного раза хватило с лихвой».
Во рту у меня пересохло.
— Какого рода служба?
— Ты самая достойная из людей, некромантка, — медленно произнес Люцифер, и его рот растянулся в акульей ухмылке. — Мне нужна еще одна Правая Рука.
Глава 9
Я прищурилась и, не удержавшись, пересчитала пальцы его правой руки. Пять. Как у человека. Четыре вместе и торчащий в сторону большой.
— У тебя вроде бы есть своя, — вырвалось у меня.
Улыбка исчезла с лица Люцифера так стремительно, что я бы не удивилась, если бы она со стуком упала на каменный пол. Собор наполнился тихими звуками — перешептываниями, бормотанием, смехом. Неприятным смехом, как в ночных кошмарах.
— Не стоит упражняться в остроумии, Валентайн.
Изумруд у него на лбу вспыхнул огнем, напомнив мне о глазах Джафримеля, какими я увидела их при первой нашей встрече. Только сейчас до меня дошел смысл сказанного: Джафримель был Правой Рукой Люцифера. Он старший сын Князя тьмы, его доверенный помощник — и личный убийца.
«Правая Рука? Что за вздор? Я не могу жить в аду». Мои мысли панически заметались.
Потом кто-то рассмеялся.
Я еле узнала голос Джафримеля, прогремевший и раскатившийся эхом по всему собору. С крыши посыпалась пыль, с глухим стуком падали куски штукатурки, стало слышно, как стонут камни. Метка на моем плече запылала с яростным болезненным удовольствием, как будто его рука впивалась в мою плоть, удерживая меня на месте, пока его голос разрывал воздух.
Я застыла, не выпуская Люцифера из поля зрения. Теперь дьявол смотрел не на меня, а на своего бывшего ассасина, и одного раздражения на его лице было достаточно, чтобы колени начали подгибаться.
— Ты находишь это забавным, а'нанкимель? — Его голос разодрал воздух, оборвав смех Джафримеля.
Я нашла в себе силы заговорить.
— Оставь его в покое. Насколько я поняла, ты собираешься заключить сделку со мной.
Он умел меняться мгновенно. От грозного рыка не осталось и следа, глаза светились так ярко, что почти отбрасывали тени на пол.
— Стало быть, мы обсуждаем сделку?
Великолепно очерченные губы изогнулись в полуулыбке.
Он был так божественно прекрасен, что на него было больно смотреть. Как на жалящее сияние жаркого ядра энергии, запретное для смертных.