Ну и как при этом не искушать судьбу?
— Хуже все равно не будет, — вслух произнесла я и свернулась в клубок, подтянув пятки к краю мягкого сиденья.
Моя сумка сдвинулась и стукнула меня в бок. Я обхватила ноги руками, уткнулась лицом в колени и попыталась успокоить учащенное дыхание.
На это ушло время.
Глава 11
Дома царили покой, темнота и безмолвие. Летучий лимузин высадил меня на посадочной площадке; его явно вел автопилот. Как только я спрыгнула из боковой дверцы и подошвы моих сапог глухо стукнулись о бетон, обработанный так, что его можно было принять за мрамор, антиграв снова взвыл, и сверкающий черный самолет взлетел. Он совершил круг над домом и медленно, гораздо медленнее, чем летел сюда, уплыл прочь.
Я остановилась на площадке и закрыла глаза. Меня окутала тосканская летняя ночь, теплая и нежная. Эту ночь я могла бы провести в библиотеке, не отрывая глаз от страниц. Или в нашей уютной постели, прижавшись к Джафримелю и слушая, как он тихим голосом рассказывает мне истории о демонах, иногда правдивые, иногда основанные на слухах. Мой собственный голос вторил ему, порой звучал тихий смех.
Все это было и прошло. Люцифер положил этому конец.
Расправив плечи, я прошла по мощеной дорожке между благоухающими кустами розмарина к темной парадной двери, словно приглашавшей меня войти.
«Оставайся дома, не отзывайся на стук в дверь, жди меня».
Но как долго?
Меня порадовало, что дома не оказалось слуг, особенно Эмилио. Видимо, Джафримель без лишнего шума позаботился о том, чтобы отослать их. Значит, он догадывался, что сегодня вечером его здесь не будет.
«А хочет ли он вообще быть здесь? И на кой я понадобилась Люциферу, если Джаф возвращается в ад?»
Последний вопрос я отмела по причине его полной бессмысленности. Чего дьявол хочет, то он и получает. Вот теперь ему зачем-то понадобились мы оба.
Я распахнула входную дверь. Охранная система, использующая и демонические щиты Джафримеля, и мои некромантские энергетические преграды, распознала меня, произвела генетическое сканирование и, раздвинув защитный экран, пропустила в то место, которое мы называли домом.
Знак демона на моем плече не давал о себе знать, не пульсировал, откликаясь на сердечный ритм Джафримеля, и не горел его вниманием. Я не стала до него дотрагиваться. Если Джафримель в аду, мне не очень-то хотелось видеть окружающее его глазами. Я лишь надеялась, что ужасное ощущение пустоты в груди вскоре уйдет.
Я двинулась через тихие коридоры и молчаливые, как могилы, комнаты. Мои шаги то стучали по мрамору, то заглушались коврами. Мысль о том, что эти стены хранили память о Джафримеле, казалась невыносимой, хотя я старалась успокоиться.
«Дэнни, да уймись же ты! Просто подожди. Он вернется. Ты знаешь, что он вернется».
И правда — я это знала, но оставалась толика сомнения. Эта часть моего «я» вообще никому и ничему верила, и я ее ненавидела, потому что она отравляла меня ядовитым сомнением. Ну что поделать: я всегда ждала, что кто-нибудь обидит меня. Большинство тех, кого я любила, кому доверяла — или тех, кто имел власть надо мной, особенно в детстве, — либо умирали, либо злоупотребляли моим доверием. Предавали меня. Причиняли боль.
Бросали меня.
Я дошла до двойных дверей и мягко распахнула их. Створки прошелестели, касаясь пола.
Длинная комната в пятнах тусклого света не изменилась. Я вышла на середину, сложила ладони и слегка поклонилась мечу Джафримеля.
«Зачем я здесь? Что буду делать?»
Меч тихо звенел. Сталь все еще исполняла медленную песнь печали, вызванной смертью хозяина клинка. Порой я думала: может быть, обломки моей старой катаны, ржавеющие в холодных океанских глубинах вместе с гниющими останками Сантино, поют с такой же мучительной тоской? Правда, я не умерла, я всего лишь была покалечена — а заодно лишилась и Джафримеля, и своей человеческой сути.
Свободной рукой я сжала твердые и гладкие, оправленные в серебро енотовые косточки, и защитные чары ожерелья с тихим гудением активировались. Со всеми моими перстнями, ожерельем, а теперь еще и браслетом-наручем я чувствовала себя какой-то модной моделью из головидео.
«Я нахожусь здесь, потому что прошу дух этого смертного о прощении. И недоумеваю, почему ему отведено в твоем сердце больше места, чем мне».
Неужели он действительно так думал? Неужели он в самом деле подозревал меня в столь мелкой неверности? Я любила Джейса. Любила и не могла коснуться его, не могла ответить на его любовь ко мне. Он был моей последней связью с тем человеком, которым я была до Рио, пока не стала наполовину демоном и не связалась с палачом Люцифера.
Я любила Джейса. Но в Джафримеле я нуждалась так, как никогда не нуждалась в Джейсе.
— Справлюсь, все будет хорошо, — вслух произнесла я, обращаясь к сумраку с пятнами света и к переученному, мучительно стонущему мечу.
Собственный голос заставил меня вздрогнуть. Сердце забилось быстрее.
«Джафримель. Джаф, Где ты сейчас, что ты делаешь? Долго ли мне тебя ждать?»
— Столько, сколько потребуется.
И снова собственный голос напугал меня. Я покачала головой, и плотная коса, подскочив, ударилась о мою спину.
Потом мои пальцы, вцепившиеся в ножны меча, ослабили паническую судорожную хватку. Я сделала глубокий вдох, повернулась на каблуках и застыла.
На другом конце комнаты показалась сливавшаяся с мраком тень. Мое сердце дико заколотилось. Во рту появился медный привкус.
Я разглядела голубые блестящие глаза, но не видела копны золотистых волос. В воздухе закружилась пыль, и ее вьющиеся струйки, прежде чем дыхание разрушило этот хрупкий узор, сложились в шаманскую татуировку. Знакомую мне так же хорошо, как моя собственная, как татуировка Гейб.
— Боги! — прошептала я.
В комнате повеяло дыханием теплого ночного ветерка.
«Перестань. Тебе чудится. Ты в шоке. Выдался тяжелый день, и тебе хочется, чтобы хоть кто-то был рядом. Уйми свое воображение. Для некромантки галлюцинации смертельно опасны».
Но в воздухе пахло огнем и кровью, полуночным холодом и мокрым крысиным мехом.
Мурашки побежали по моей коже. Правая рука метнулась к ножнам, одним плавным движением выхватила меч, и я привычно встала в первую позицию, выставив клинок, по которому пробегали волны голубого пламени. Это получилось само собой, я едва осознавала, что делаю.
Запахи огня, крови и энергии были связаны с Нуэво-Рио, родным городом Джейса. Но я чувствовала и другой запах. От него у меня зашевелились волосы на затылке, под кожей задвигались татуированные узоры, а изумруд в щеке выбросил яркую обжигающую вспышку. Перстни рассыпали искры, долетевшие до пола и погасшие.
Лед и мокрый крысиный мех — это запах демона, которого я убила — скорее всего, благодаря невероятной удаче и немыслимой ярости берсерка. Я перерезала ему горло, вонзила обломок клинка в сердце, а останки утопила в океане, самой надежной могиле. Джафримель заверил меня, что Вардималь мертв, полностью и окончательно.
«Надо же такому случиться: мертвый демон заявился ко мне как раз тогда, когда рядом нет Джафа, способного помочь».
Ярость закипела во мне, алая волна бешенства прокатилась по коже, заставив искриться отточенное лезвие. Я зажала ножны в левой руке и держала их вдоль запястья так, что устье выступало из кулака примерно на три дюйма, давая противнику возможность нанести удар в уязвимую точку; слегка согнула колени, скользнула в угол, прижавшись спиной к стене позади стола из черного дерева, и стала ждать.
В любой схватке для обоих участников, атакующего и обороняющегося, наибольшее нервное напряжение связано с ожиданием. Бывало, мы с Йедо вставали на татами в стойку и на добрых полчаса замирали в полной неподвижности, позволяя себе только моргать.