Путешествие предстояло долгое, и это было плохо — у меня образовалось слишком много времени для раздумий. Я размышляла над сложившейся ситуацией, но за два часа ничего нового мне в голову так и не пришло. Поезд въехал в туннель под горой, и от потери ориентации под землей мне стало не по себе. Поскорее бы доехать, оказаться в тихом помещении и поесть.
Я чувствовала себя как-то странно: мною овладевало безразличие, похожее на шоковую реакцию. Мир тускнел, серел, цвет вымывался даже из оранжевых полос, синяя искусственная кожа сиденья напротив меня поблекла, словно поле зрения затягивало пухом. Я закрыла глаза, но сделалось еще хуже.
Поезд вылетел из-под горы, и знак демона на моем плече начал покалывать.
Царила тишина, если не считать подвывания поезда и отдаленного гула чужих сознаний — человеческих сознаний, хаотических душ нормалов с характерным для них психическим зловонием. Правой рукой я прикоснулась к метке и потерла ее сквозь ткань. Коснувшись ее, я могла увидеть мир глазами Джафримеля. Меня так и подмывало заглянуть в ад. Только вот не повредится ли от тамошних впечатлений мой рассудок?
А если он снова станет демоном, мою кожу прожжет шрам? Мягко говоря, это не радовало. Я пыталась припомнить все, что знала по части демонологии и магической теории, но мои знания никак не разъясняли, чем именно может обернуться такая ситуация. Это тоже не радовало. Мягко говоря.
Я слепо верила Джафримелю, точно так же, как слепо верила Джейсу. Но Джейс был человеком... и в итоге отдал за меня жизнь. Джафримель пожертвовал ради меня демоническим могуществом, и временами я не сомневалась, что он не жалел об этом.
Но возможно, вернувшись прошлой ночью в ад, он почувствовал себя иначе. Чем больше я об этом думала, тем большая растерянность меня охватывала.
«Хорошенькое дельце. Похоже, я представляю собой удручающий пример бесперспективности межвидовых отношений».
Нет. Он обещал вернуться ко мне. Надо просто подождать.
«Замечательно. Моя любимая магическая загадка: где лучше всего засесть и ждать неприятностей».
Я ведь не идиотка. Как и у большинства наемных убийц, у меня проблемы с доверием. Трудно заниматься такой работой и не заработать такой сдвиг по фазе, а если ты ухитряешься остаться в живых, сдвиг усиливается. Мои родители оставили меня, когда мне не было и десяти дней, мой опекун бросил меня в стране смерти, мои друзья — когда я ими наконец обзавелась — или предали меня, или погибли. За исключением Гейб.
Гейб вообще исключительная.
«А о моих любовниках лучше и не говорить. Наверное, я принимаю все слишком близко к сердцу. А кто бы отреагировал иначе, когда Люцифер начинает свои игры? Джафримель вернется, Данте. Он обещал».
Так-то оно так... Но я сомневалась.
Я снова потерла знак на плече через рубашку. Назойливое покалывание усиливалось.
А потом вдруг сквозь серую завесу прорвалась острая вспышка боли. Я резко выпрямилась в кресле, четыре дюйма стали выпрыгнули из ножен, но я сразу же вернула меч обратно. Убивать было некого, врага поблизости не наблюдалось — лишь новые и новые приступы острой боли в плече.
«А если знак демона сойдет? Исчезнет? Что я буду делать?»
Я попыталась сосредоточиться, заставить себя дышать глубоко и спокойно.
Однако до спокойствия мне было далеко. Все тело болезненно томилось по Джафримелю. Я знала, что не засну, хотя понимала, что переутомление грозит потерей рассудка. Мне уже пришлось жить без Джафримеля почти год, но с тех пор наша связь укрепилась так, что разорвать ее мне не под силу.
Не захочет ли он разорвать нашу связь, вернув себе всю полноту демонической мощи — кто знает?
«Прекрати выдумывать, Данте! Он вернется. Сейчас стоит беспокоиться не о нем, а о тебе самой».
Боль в плече потихоньку ослабевала. Не выдержав, я отогнула блузку и присмотрелась к знаку, к переплетавшимся на золотистой коже рубцам, похожим не на шрамы, а на декоративную татуировку, пламенеющую насыщенным красным цветом.
Не выдержав, я отогнула блузку и присмотрелась к знаку, к переплетавшимся на золотистой коже рубцам, похожим не на шрамы, а на декоративную татуировку, пламенеющую насыщенным красным цветом.
И тут меня внезапно пронзил удар энергии: волна жара кипящим маслом прокатилась по моей коже, бедра дернулись, голова мотнулась. Я охнула и порадовалась тому, что еду в купе одна.
Поезд качнуло на антигравитационной подушке, я, задыхаясь, втянула спертый воздух, чувствуя себя так, словно мне только что вкололи основательную дозу афродизиака. Наслаждение бурно разливалось по моим венам, тело напряглось, как натянутая струна арфы.
Наруч на левом запястье отреагировал мгновенно: витиеватые линии наполнились зеленым светом. Они двигались, складываясь в узор, показавшийся мне смутно знакомым.
Этот узор весьма походил на демонические глифы, изменчивые, замысловатые, прекрасные и странные. Прекрасные и зловещие, как язык, к которому они относились.
«Что это значит?»
Я осторожно потянулась к браслету сознанием, но в нефизическом диапазоне ничего не ощутила. Может быть, это обычное украшение, красивая, но бесполезная безделица? Но если она и дальше будет светиться, возможны проблемы: она привлечет внимание.
Глядя на меняющиеся узоры, я погрузилась в транс, пытаясь прозондировать их на субментальном уровне, но ничего не обнаружила и здесь. Такого рода магическая невидимость сама по себе вызвала удивление, постольку почти все вещи в той или иной форме имеют «психическое эхо».
Моя кожа продолжала ощущать пульсацию энергии, волну за волной, каждая следующая теплее и глубже предыдущей. Что происходит? Может быть, это Джафримель через свою метку на моей коже пытается определить мое местонахождение? Может быть, он сейчас не в аду и настроен игриво?
«Я обязательно приду к тебе».
Может быть, он ищет меня? Страшно хотелось в это верить. Но я всего на шаг опережала демонов-убийц и должна была скрываться, что затрудняло поиски не только для них, но и для него.
Я думала об этом, вглядываясь в убаюкивающий калейдоскоп светящихся узоров на браслете. Они замерли, сложившись в единственный символ. Я прищурилась.
Хегетуз, одна из рун Девяти канонов. Угловатый, клонящийся назад знак, пересеченный чертой. Простой строгий символ, и значение у него простое и строгое.
Руна опасности.
Дверь в купе была только одна. Я вскочила на ноги, преодолела расстояние в два шага и, надавив на рычаг, сдвинула дверь в сторону. Каждый транспортный служащий знает универсальный код для наружных запоров, извлечь эту информацию из незащищенного мозга совсем несложно — вот одна причина, по которой люди боятся псионов. Если псион ради получения информации готов вынести целый ушат ментальных помоев, он и вправду способен проделать все то, чего так боятся нормалы. Однако мне становится тошно от одной мысли о том, как придется очищать сознание после погружения в мозг нормала.
По узкому коридору между окнами и пластиковой стенкой, прорезанной дверями купе, едва мог бы протиснуться изможденный дистрофик. Я повернулась спиной к окнам (поезд набрал такую скорость, что нападения с той стороны я не опасалась) и пристроила меч в петлю на ремне. Для боя на мечах пространства здесь определенно недоставало, и драться на ножах я предпочла бы не здесь.
Значит, придется стрелять. Правда, плазменный луч может вступить во взаимодействие с реактивным полем поезда, а наблюдать еще один взрыв такого рода мне совершенно не хотелось. Хорошо еще, что поезд почти пуст. Лучше бы обойтись без разрушений, но возможно ли это? Я сомневалась. Демоны коварны и могущественны, человеческие жизни их абсолютно не волнуют. При нынешнем положении вещей излишнее беспокойство о жертвах лишь ухудшит мое положение и вряд ли поможет их избежать.
Я двинулась к задней части вагона, направив стволы в обе стороны. Если в коридор высунется нормал, я буду выглядеть идиоткой, а если кто-нибудь еще, мне придется стрелять.