Он закрыл глаза, смакуя лакомство, а я внимательно присмотрелась к его лицу. Даже когда он был поглощен десертом, его пальцы продолжали двигаться, складывая из очередного листка бумаги журавлика с высокими крыльями, выгнутыми дугой.
— Славно у тебя получается, — заметила я, забирая у него вилку. — Я и не думала, что ты так ловок.
Джафримель хмыкнул. Я подцепила еще один ломтик, и песнь сирены о шоколаде зазвучала у меня во рту.
— Этот человек — гений, — провозгласила я. — Ему надо повысить жалованье.
«Нам никогда не приходится заботиться о деньгах, и я могла бы поинтересоваться, откуда они берутся. Но ведь где демоны, там и деньги. Кроме того, вместо ответа ты сменишь тему. Как обычно».
— Как тебе угодно, — с готовностью откликнулся Джафримель, но вид у него был печальный. Журавлик исчез. — Похоже, что изучение каракулей маги тебя утомило.
— Ты бы существенно облегчил мне задачу, если бы растолковал, что да как.
Я подцепила вилкой еще кусочек, не забыв вишенку с бренди. Джафримель прав, это райское наслаждение. Пригубила вина — его кислинка идеально сочеталась с глубоким послевкусием шоколада.
— Все-таки скажи, что такое «хедайра»?
«Мне нужна подсказка, Джаф. Одна маленькая подсказка».
Демоны не хотят говорить об а'нанкимель. Подозреваю, что даже намек на возможность падения является для них оскорблением. Спрашивать демона о падших — это как расспрашивать луддера о генной инженерии. Для них это очень деликатная тема, и очень немногие демоны — если таковые вообще имеются — способны обсуждать ее рационально. Джафримель чрезвычайно сдержан на этот счет даже со мной, а ведь он здесь только ради меня.
Всякий раз, вспоминая об этом, я задумывалась, стоит ли мне считать себя виноватой. В любом случае, я старалась удерживаться от бестактных расспросов, но это у меня плохо получалось — как благое намерение не расчесывать подсохшую и зудящую ранку. Правда, толку от расспросов было мало: Джафримель не препятствовал моим исследованиям, но и не помогал, ограничивался лишь дразнящими намеками. То была своего рода игра с неясным для меня смыслом.
— Хедайра — это ты, Данте. Я ведь рассказывал тебе о святом Антонии?
Одна угольно-черная бровь слегка приподнялась, и под его взглядом знак демона на моем плече полыхнул жаром.
— Или ты предпочитаешь историю о Леониде и Фермопилах?
Я уставилась на остатки шоколадного пирожного: как можно позволить такой вкуснятине пропасть, даже если мой желудок уже полон? К тому же после трех дней изнурительной работы над кодом я ощущала приятную усталость.
«Почему он не хочет мне ответить? Я ведь ни о чем особенном не выспрашиваю».
Вот так всегда. Я жила с самым настоящим бывшим демоном, но не могла добиться от него вразумительного ответа на единственный проклятый вопрос. И это я, прежде умевшая выведывать все, что требовалось.
Я подцепила на вилку вишенку и задумчиво прожевала ее, глядя на Джафримеля. Он внимательно просматривал мои заметки, словно мог обнаружить в них нечто новое для себя. Снова зашуршала бумага.
— Сделать тебе жирафа?
— Они вымерли. — Я положила вилку. — Можешь рассказать мне о святом Антонии, Джафримель. Но не сейчас.
Воцарилось молчание. Тишину нарушал лишь ветер, залетавший в окна с холмов.
— Почему ты не хочешь сказать мне, кто я?
— Я знаю, кто ты. Разве этого недостаточно? — Он снова зашелестел страницами моих заметок. — По-моему, ты делаешь успехи.
«Знаешь, если бы ты нравился мне чуть меньше, у нас была бы серьезная проблема с твоим чувством юмора».
— Успехи? В чем?
Ответом было молчание.
— Джафримель?
— Да, моя любознательная?
Он снова и снова складывал листочек бумаги, испещренный моим убористым почерком.
Знак на моем плече пульсировал. Я снова чувствовала усталость, шея ныла, в глаза словно насыпан песок.
— Может, мне стоит вернуться в Сент-Сити? У тамошнего главного нихтврена есть книги по демонологии, он и его супруга приглашали меня наведываться в любое время.
Я следила за выражением его лица и почувствовала облегчение, когда оно не изменилось. Очевидно, он полностью сосредоточился на оригами.
— Было бы приятно снова повидаться с Гейб. Я не звонила ей уже месяц.
«Возможно, я даже смогу вернуться в Сент-Сити, не испытывая дрожи и рвотных позывов. Возможно. Вполне возможно».
Если сильно повезет.
— Как хочешь.
Джафримель был по-прежнему поглощен своим занятием. Казалось бы, все в порядке, однако это необычно для него — так сосредоточиваться на чем-то несущественном, когда я к нему обращалась.
И вновь на его лице появилось то самое выражение — точно он к чему-то прислушивался. Ночь дышала через распахнутые окна теплом, а у меня по спине пробежал тревожный холодок.
— Если бы что-то пошло не так, ты бы сказал мне?
«Я говорю, как глупая девчонка из головидео, а не дипломированная некромантка и наемная убийца. Если бы что-то пошло не так, я бы сама должна догадаться об этом».
— То, что тебе нужно знать, я бы скрывать не стал, — ответил Джафримель и поднялся, как темная волна. Его плащ бесшумно колыхнулся, темные глаза вспыхнули, рассыпав зеленые искры. — Неужели ты мне не доверяешь?
«Да не о том же речь!»
В конце концов, кто спас меня от смертельного каМировича в разрушенном кафетерии «Риггер-холла»? С кем я покинула Сент-Сити, с кем с тех пор провожу все свое время?
— Верить-то верю, — ответила я тихо, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Просто меня раздражает незнание.
— Дай мне время.
Его голос отразился от каменных стен и вызвал реверберацию щитов. Невесомо, бесшумно, легко коснувшись на ходу моего плеча, Джафримель пересек комнату и выглянул в окно. Его длинный темный плащ сливался с царившей снаружи ночью. Я заметила, как мелькнуло что-то белое. Неужели это еще одна бумажная птичка?
— Падение — серьезная тема. Демоны не любят говорить об этом.
Вот оно как. Чувство вины сдавило меня так, что стало трудно дышать. Значит, он действительно падший, хотя я не представляла себе, что это значит, не считая нескольких намеков из старых книг. Он поделился своей силой со мной, простой смертной. Не имеет значения, что теперь я больше чем человек, ведь я по-прежнему ощущаю себя человеком.
— Ладно. — Я отодвинула тарелку и собрала свои заметки. — Я устала. Лягу спать.
Джафримель отвернулся от окна, сцепив руки за спиной.
— Очень хорошо. — Ни слова возражения. — Оставь тарелки.
Но я все равно сложила их в аккуратную стопку. Небрежность ничем не оправдывается, даже при наличии домашней прислуги. Я сама мыла посуду всю свою взрослую жизнь, и мне кажется неправильным перепоручать это кому-то другому. Когда я заговорила, слова мои были обращены к остаткам шоколадного пирожного.
— Если ты что-то скрываешь от меня, я все равно выясню это рано или поздно.
— Всему свое время.
Проклятье, он опять говорил так, словно его это забавляло!
«Данте, ты идиотка».
— Терпеть не могу банальных поговорок.
Я сунула свои заметки в потрепанное кожаное фолио, прихватила меч, пересекла комнату и остановилась рядом с Джафримелем. Он озирал темноту холмов под насыщенным, словно синее вино, ночным небом. Запах демона — янтарный мускус, жженая корица — окутал нас обоих, словно этот глубокий, пьянящий, дурманящий аромат источали с приходом ночи разогревшиеся за день холмы.
— Прости, Джаф. Я идиотка.
Такие признания всегда давались мне легче, чем просьбы о прощении.