Я оглянулась на Джафримеля, с удивлением задравшего голову наверх. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но я мгновенно сгруппировалась, прыгнула и ударом обеих ног отбросила его назад. В тот же миг плазменный разряд поразил самолет, и он исчез в бесшумной вспышке ослепительно-белого, всепожирающего пламени.
Обжигающий жар прожег меня насквозь, но думала я лишь об одном: удалось ли мне оттолкнуть Джафримеля так далеко, чтобы он не пострадал от губительного воздействия реагента.
Глава 25
Серое. Все серое. В жилах полыхает белое пламя.
Жжет. Жжет повсюду, прожигает насквозь. Ползучий огонь, от него не спастись. Каждый дюйм моей кожи, внутренняя поверхность век, ушные каналы, рот — все, все горит. Зубы как будто расплавились.
Крик. Дикий, мучительный вопль. Неузнаваемый, звучащий на высочайшей ноте страдания.
Мой собственный.
Щека в огне.
«Изумруд! Мой изумруд!»
Но никакого синего пламени. Смерть не витает рядом.
Я не умерла? Неужели?
— Держи!
Сквозь мой страдальческий крик пробивается чей-то голос. Явно мужской голос, но я не могу узнать чей.
— Проклятье, держи же! Она не мертва. Понятия не имею, что с ней, но она жива!
Энергия вырвалась из-под моего контроля. Затрещал сминаемый пласгласс. Никакого синего свечения. Только неровный речитатив, словно вбивающий гвозди в мое тело. Голос, который я не узнаю.
Забавно — в прошлом, когда мне случалось оказаться в подобном состоянии, я уходила к смерти и молила бога забрать меня.
Что же со мной? Я ранена?
Мне больно. Все болит. Боль терзает каждый нерв, пробирается вглубь, ползет по рукам и ногам, словно сама леденящая смерть. Но, как ни странно, что-то во мне сопротивляется. Левая рука, разрываемая мукой, рассылает по телу волны жгучего холода, борется за меня против той, первой боли. Противоборствующие волны боли, приливы и отливы, разрывающие меня на части.
Я кричу, корчусь, бьюсь в судорогах. Когда конвульсия повторяется, меня уже держат за руки и за ноги.
— Стоп! — резко звучит голос Джафримеля. — Давай следующую дозу!
Что-то брызжет на кожу. Общий вскрик: «Ох!»
— Еще! Если твои боги любят тебя, если ты не хочешь изведать моего гнева — еще!
Распев. Некромантский речитатив. Голоса не узнать. Но я не мертва. Нет ни синего пламени, ни бога смерти. Только отрывистый мужской распев, только боль, сдирающая кожу, проникающая вглубь, пронизывающая суставы и мягкие ткани. И движение, движение воздуха по моим оголенным нервам. Меня куда-то уносят? Или просто мир перевернулся?
Плоть сдвигается с костей, буквально сползает. Речитатив сливается с энергией, соединяя и скрепляя разорванные, обожженные мышцы и кожу. В горло льется тепло. Кто-то массирует мне шею. Заставляет проглотить тепло. Ох, как оно жжется — словно я проглотила жидкое пламя. Взрыв — и жар теперь не только впитывается снаружи, но и распространяется изнутри.
— Еще! — снова говорит Джафримель.
Его тон смягчился, в нем уже не звучит готовность убивать. Это хорошо. Странное ощущение: я не могу двинуться, не могу заговорить, чтобы успокоить его.
Насыщенный, влажный запах дождя. Я под открытым небом? Нет, воздух вокруг слишком неподвижен. Или снова надвигается гроза?
«Здесь всегда так». Низкий голос пробивается в мой истерзанный мозг. Спокойный и уверенный голос моих инстинктов.
— Она будет жить, — говорит другой голос.
Слова выговариваются медленно, неразборчиво, с трудом. Я слышу его усталость, изнеможение.
— Тиенс, Маккинли, помогите ему. — Это голос Джафримеля, холодный, суровый, которому невозможно не повиноваться.
Со мной он таким тоном не говорил никогда, и за это я ему благодарна.
— Сейчас. — Это голос Маккинли, мягкий и уважительный.
Со мной он таким тоном не говорил никогда, и за это я ему благодарна.
— Сейчас. — Это голос Маккинли, мягкий и уважительный.
— Расспросите людей. Нужна любая информация. Не подведите меня.
— Конечно, не сомневайтесь.
Это тихий голос Маккинли. Я пытаюсь пошевелиться, и на моем запястье сжимаются пальцы. Резкий вздох. Тело мое содрогается, с губ срывается слабый стон.
— Что у маги?
— Говорит, что оно близко. Это все. — Дрожащий голос Беллы.
«Какой у нее юный голос. Неужели и у меня когда-то был такой? Девчонка, как ее угораздило влипнуть в такую историю?»
— Этого мало. Возвращайся к работе.
— Ему нужен сон, он сильно измотан. Противодействие...
— Бери все, что требуется, но имей в виду: время не ждет! Ступай! — Опять этот тон, которым он никогда не говорил со мной.
Удаляющиеся шаги.
— Боги! — Этот мой собственный сдавленный, хриплый, словно бы чужой голос. — Боги, что случилось?
— Впервые в жизни вижу, чтобы женщина сбила самолет, — хрипло произнес Лукас, словно это его забавляло. — Самолет, загруженный реагентом. Хорошенькое дельце, придется разбираться с властями Свободной зоны.
— Ущерб минимальный, — пробурчал Джафримель. — Чего они от нас хотят?
Лукас промолчал. Похоже, проявив благоразумие.
— Еще крови! — распорядился Джафримель каменным голосом.
Свет полоснул по моим глазам. Было больно. Я захныкала.
— Успокойся, хедайра.
Что-то прикоснулось к моему горящему лбу. Холодные как лед пальцы — и больно, и в то же время успокаивает. Хвала богам, голос Джафримеля зазвучал мягче. Он снова стал самим собой.
— Дай мне поработать. Шрамов у тебя не останется.
— Самолет... реагент... Джафримель...
— Реагент подействовал на беса, но это не значит, что он подействует и на меня. Лежи спокойно.
— Джаф...
Я боролась со своим беспомощным, неуклюжим телом. Перед глазами снова предстал образ беса: пузырящаяся туша, поглощаемая реагентом.
— Джафримель...
— Со мной все в полном порядке. Расслабься.
Я так и сделала, словно со стороны услышав собственный хриплый выдох облегчения.
— Со мной тоже, — ухитрилась выдавить я, несмотря на боль.
Слепящая белая мука сошла на нет, осталось лишь жжение в оголенных нервах. Ощущение такое, будто вылезла на солнце с уже обгорелой кожей. Или расчесала язву, вызванную шлаковой немочью.
— Как остальные?
— Целы и невредимы, убрались из отеля вовремя. Должен признать, твои инстинкты надежнее моих.
Теплая волна энергии и чего-то еще омыла мою кожу, впитываясь внутрь.
Что-то пряное и студеное, прямо как демонская кровь.
— Ты ранена, Данте. Но не смертельно. Лежи спокойно.
Еще один голос. Тиенс. Разве сейчас ночь? С чего это нихтврены разгулялись?
— Человек заперт в комнате.
— Накормить его. Пусть отдохнет. Он не пленник. — Джафримель вновь говорил холодно, привычным властным тоном. — Передай ему мою благодарность.
— А она?..
— Она будет жить, Тиенс. Делай, как я сказал.
Снова сталь в голосе. Джаф немного успокоился, но палец все еще держал на пусковой кнопке лазера. Тиенс, похоже, не придал этому значения.
— Конечно, господин. Еще крови?
— Нет. У меня ее достаточно. Ступай.
«Кровь? Значит, Джафримель должен был подкрепиться».
Он старался не насыщаться кровью в моем присутствии, предпочитая посещать бойни или черпать энергию из секса. Да, насчет секса — полагаю, на некоторое время о постельных играх мне придется забыть.
— Джафримель! — Голос мой звучал лихорадочно.