Бог заговорил.
Значение его слов прожигало меня насквозь, открывая один слой за другим. Так много слоев, так много покровов, сквозь которые надлежало пробиться, чтобы каждый смысл раскрывался для бога, как бутон.
Во мне горело пламя его прикосновения и еще одно, тоже пришедшее от него, смешавшись с его жаром. Я должна была совершить некое действие. Какое именно, бог до сих пор не открыл мне.
Выполню ли я его просьбу? Когда придет время, покорюсь ли я его воле и исполню ли то, о чем он просит?
Я склонилась, сложив перед собой ладони. Это было выражение глубочайшей покорности и почтения. Вся моя своевольная жизнь развернулась под его касанием. Как я могла противиться ему?
— Я твое дитя, — прошептала я.
Одобрение бога омыло меня, как солнечный свет. Затем он снова заговорил: изрек Слово, выразившее меня во всей сложности. Теперь я должна была вернуться. Мне не было позволено перейти мост, прикоснуться к богу и на один счастливый миг ощутить избавление от бремени жизни. Вместо этого бог дал мне узреть мост, колодец душ, голубой хрусталь стен — и тень смерти, расплывшуюся, как чернила на бумаге, когда он поднял тонкую руку, украшенную темными драгоценными камнями. Но нет, то была женская рука. По металлу надетого на нее браслета пробегало зеленое пламя.
Подождите. Бог смерти всегда представал предо мной в одном и том же облике, ведь психопомп запечатлен на глубочайших уровнях подсознания некроманта, его образ не меняется. Никогда. Никогда не бывало, чтобы психопомп некроманта внезапно претерпел метаморфозу. Его образ впервые появлялся во время испытаний. В отличие от других студентов некроманты подлежали обязательной аккредитации, обязаны были пройти испытание и показать, что не теряют самообладания даже перед ликом величайшей и последней из тайн, узрев чистый умственный свет Того, Что Ждет в Конце.
Я не смогла даже задать вопрос. Голос моего бога огласил хрустальный зал еще одним Словом, полным неизмеримой печали. Я ощутила ужасающую, глубочайшую скорбь и слепо устремилась назад, к своему телу, к знакомой боли бытия.
Я осознала, что прижимаюсь лбом к холодному гладкому фарфору. Пальцы Джафримеля сомкнулись на моих запястьях — он старался укрыть меня в своих объятиях. Я благодарно упала ему на грудь, и он молча поцеловал меня в лоб.
Дрожь затихла. Тепло растекалось по телу, двигалось к пальцам рук и ног.
— Что-то здесь не так, — пробормотала я, уткнувшись ему в плечо. — Все это бессмысленно.
— Смысл редко обнаруживается на начальных стадиях. Игра глубже, чем я думал.
— Прекрасно, — отозвалась я. — Но это почему-то не успокаивает.
Он издал смешок и еще раз поцеловал меня в лоб.
— Я прощен?
Я пожала плечами, ощущая скользящий вес своих ниспадающих волос, и откинула голову, чтобы видеть выражение лица Джафримеля.
— Нам нужно продолжать совершенствовать наши отношения.
— Это означает «да» или «нет»?
Как может столь невозмутимый голос звучать так иронично? Он смотрел на мое лицо так, словно на нем были начертаны все Девять канонов, и его бездонные очи светились демоническим огнем.
«Зачем он вообще об этом спрашивает? Я ведь не ушла».
— Прощен за что? Да, конечно. А теперь могу я одеться, или вся моя одежда сгорела?
Я старалась не выдать себя, но мое сердце трепетало, когда он нежно поглаживал мои запястья и смотрел на меня вот так — как никогда и ни на кого другого.
Легкая улыбка коснулась губ Джафримеля, и я нервно сглотнула. Я знала этот взгляд.
— Одежду не восстановить, но мне удалось спасти твой меч. И сумку.
Я отстранилась, и он отпустил меня, погладив по плечам.
— А стволы?
«Мне нужна огневая мощь, чем больше, тем лучше.
— А стволы?
«Мне нужна огневая мощь, чем больше, тем лучше. Нам не до игр, Джаф. Хотя признаю, что соблазн велик».
— Конечно.
Он кивнул — стройный высокий демон с зелеными горящими глазами. Я потянулась, очертила кончиком пальца линию его скулы, провела по коже ногтем, покрытым черным лаком. Крылья бровей, твердая линия рта, волевая челюсть.
— Не нужно меня защищать, — прошептал он.
Я не смогла удержаться и тяжело вздохнула. Мои волосы рассыпались по плечам, и их прикосновение было таким же нежным, как руки Джафримеля.
— Знаешь, я в тот момент не размышляла. Я помню, что произошло с угодившим в реагент бесом. Случись такое с тобой, я бы...
— Ты бы — что?
Его взгляд до этой минуты казался испытующим, а сейчас стал пронизывающим, как лазер.
После Рио от него осталась горстка пепла. Пепел с ароматом корицы в погребальной урне — то ли злая шутка, то ли намек от Люцифера. Я сочла его мертвым, а урну уничтожила чтобы подумать, как жить без него. Бездонная вопиющая пустота мира — об этом мне вообще не хотелось думать.
— Ты уже погиб однажды. Мне этого хватило... Можно, я все-таки оденусь? Мы, между прочим, охотимся на демона, и у меня как раз появились кое-какие идеи.
— Да уберегут меня все призраки ада от твоих «идей», хедайра!
Однако он улыбался — уже не улыбкой искусителя, а тепло, с легким удивлением и мягкой иронией. Я очень любила это выражение его лица.
Я поднялась на ноги, и он вслед за мной. Сапоги заскрипели на белом кафеле.
— Принеси мне одежду, Джафримель. И собери всех.
— А если ты больше нравишься мне раздетой?
Он слегка изогнул бровь, и я машинально прикрыла грудь руками. Ну вот, еще и покраснела, кажется! Щеки у меня горели.
— Будь любезен, отдай мой меч.
Он рассмеялся, кивнул и склонился в почтительном поклоне.
Однако признаюсь: меня слегка разочаровало то, что он сразу, не мешкая, отправился за моей одеждой.
Глава 27
Он принес мне новую рубашку из микроволокна, джинсы, носки, нижнее белье и меч, а также новую промасленную кожаную портупею, явно сшитую на заказ. В комплекте прилагались два пистолета (девятимиллиметровых, поскольку меньший калибр бесполезен, когда имеешь дело с серьезным противником) и новый плазменник — надежный коротковолновый, мощностью в сорок ватт. Некоторые наемники предпочитают устройства в шестьдесят ватт, однако при столь высокой мощности возникала угроза взрыва оружия в руках при перегреве ядра. Нет уж, по мне лучше проиграть в мощности, но выиграть в надежности. Пушками дело не ограничилось: появился и новый набор ножей, включая тонкий алюмокерамический стилет для ношения в сапоге. Остальные имели лезвия из прекрасной голубой стали со странным узором, отточенные до остроты бритвы. Я опробовала каждый и была поражена результатом, превосходящим все ожидания. Джафримель отлично разбирается в снаряжении. С другой стороны, трудно ожидать иного от личного убийцы самого дьявола.
Занавески слегка шелохнулись, и я, бросив на них тревожный взгляд, напялила ременную сбрую. Не хватало только шнурка, чтобы увязать волосы в конский хвост.
Я все приладила и подогнала, потом осмотрела свою обуглившуюся, но уцелевшую сумку и почувствовала себя гораздо лучше. Джафримель взмахнул рукой, как фокусник, и протянул мне ожерелье Джейса.
— Вот это я тоже сберег. Пришлось устранить мелкие повреждения, но оно почти не пострадало. Это... прекрасная работа.
У меня ноги подогнулись, и я шлепнулась на кровать. Мой голос срывался от волнения, когда я смотрела на него снизу вверх.
— Джафримель!
Он наклонился, нежно запустив пальцы мне под волосы, застегнул ожерелье сзади и аккуратно расправил, так что оно легло дугой под моими ключицами.