Я невольно искала его и радовалась тому, что не нахожу.
Мой взгляд неодолимо притягивала другая сторона моста. Там, кивая мне в знак приветствия изящной песьей головой, стоял бог смерти.
Позади моего бога высилась неясная, окутанная трепещущими языками пламени женская фигура с изменчивой оранжевой аурой вокруг львиной головы. На миг дым и пламя ослепили меня, заставив вскинуть перед собой меч — защиту против энергии, способной сжечь меня дотла.
В тот же миг по моей коже, рассеивая опаляющий жар, растеклась прохлада. Клинок светился не привычной голубизной, а яростной белизной, сталь тонко подрагивала от соприкосновения с энергией, а знак на плече прожигал меня до костей, наполняя невыносимой болью и подсвечивая защищавший меня кокон алмазным сиянием демонического огня. Даже здесь, в мире смерти, я была отмечена вниманием Джафримеля, хотя моего бога это не волновало.
Анубис знал, что я его собственность. Этого не мог изменить даже демон. Я некромантка, я прежде всего принадлежу смерти, а потом уже собственной жизни.
Бог заговорил. Его голос ощущался не как звук, а как омывающий меня колокольный звон. Я и была колоколом, который бог заставляет петь.
Анубис наклонился. Его черные глаза — провалы в звездную бесконечность — впились в меня. Он снова заговорил, и на сей раз его голос был подобен столкновению миров. От этого звука мои волосы взметнулись, а светящийся кокон изумруда на миг колыхнулся, позволив ощутить ужасное тяготение бездны, разверзшейся передо мной. Мои пальцы на рукояти меча ослабели, но тут же судорожно сжались снова.
— Это задача для тебя, дитя мое.
Озарение снизошло ко мне. Бог призвал меня, дабы я исполнила его просьбу. Его слова заключали в себе и утверждение, и вопрос: передо мной стоял выбор. Согласна ли я исполнить его волю, когда придет время?
Почему он спрашивал? Ведь я принадлежу ему. Бог, охранявший и ободрявший меня всю жизнь, не должен просить ни о чем.
— Скажи, чего ты хочешь, — беззвучно прошептала я.
Бог кивнул снова. Он скрестил руки на груди. У Анубиса не было церемониального цепа или крюка, и предстал он не в образе черного поджарого пса, как обычно. Когда он поднял руку, раздался свист безумного ветра. Мои уши заложило, кожу охватил озноб.
Потом заговорила Она, стоявшая позади него. Речь ее была подобна реке ревущего пламени и грозному танцу, каждым шагом сокрушавшему мир. Я отпрянула, вцепившись в рукоять меча, и стала медленно падать в бесконечную пустоту. Неясно было, то ли камень поразит меня в спину, то ли поглотит бездна. Слова впечатывались в мое сознание; точнее, не слова, а слои значений и смыслов, и каждый новый слой выжигался глубже, чем предыдущий, неизбывно запечатлевая то, что мне предстояло забыть — и вспомнить лишь тогда, когда придет время.
Глава 3
Я очнулась, лежа на боку, на прохладном гладком мраморе. Теплые солнечные лучи согревали мою щеку. Похоже, я долго была без сознания.
Горячие железные руки стиснули мои плечи, приподнимая меня.
— Данте! — раздался голос Джафримеля, отрывистый и резкий, каким я слышала его всего раз или два. — Тебе плохо, Данте?
Я издала невнятный звук и обмякла в его руках, бессильно свесив голову, но тут жаркие, бурные потоки энергии заструились по моим жилам, наполняя их, как разгоняющее вялость и холод вино. Я вскрикнула, непроизвольно вскинув руку. Сталь звякнула, когда Джафримель вывернул мое запястье. Он был намного сильнее меня, и хватка его пальцев была осторожной. Он боялся повредить мне.
— Спокойно, хедайра. Я с тобой.
— Они призвали меня.
У меня клацали зубы. Холодок смерти пробирался все глубже, сковывал колени и локти, обращая плоть в нечувствительный мрамор.
Как долго я пробыла там, на мосту между здешним миром и колодцем душ?
— Джафримель! — Мое бормотание напоминало не шепот женщины, а детский лепет.
— Кто тебя призвал?
Он обнял меня и прижал к своей обнаженной груди, обволакивая жаром. Я почувствовала, что он развернул крылья, заключая меня в их кокон. Я трепетала, зубы стучали еще сильнее, но его прикосновение усилило горячий поток энергии, протекавший по моей спине. Из метки на плече пульсирующими толчками распространялось тепло.
— Что с тобой произошло?
Джафримель говорил тихо, шепотом, но мебель в комнате отзывалась стоном, когда его слова колебали воздух. Это совсем не походило на мой хриплый лепет. Нет, голос Джафримеля был острым как бритва, от пореза которой леденеет и немеет кожа.
— Б-б-боги п-ппризвали... — Мои зубы перестали стучать. Он согревал меня, а главное, он был здесь со мной. — Они призвали меня снова, после такого долгого молчания. А где же был ты?
Джафримель поднялся на ноги, не выпуская меня из объятий, и отнес в постель; я чувствовала бедром жесткую ткань его джинсов. Мой меч, лежавший на полу, тихонько звенел, пока Джафримель баюкал меня, как ребенка, прижимая к себе и согревая своим теплом.
— А ты о чем подумала? Что с тобой случилось?
Давно я не ощущала такого смертельного холода: он полз по пальцам рук и ног, проникая в кости.
— Где ты был? — жалобно, с детской обидой, повторила я хриплым голосом. — Я проснулась, а тебя нет!
— Ты замерзла, — задумчиво произнес он, потирая подбородком мой висок. Его золотистая кожа касалась моей, и жаркая дрожь наслаждения бежала по моей спине. — Похоже, мне ни на миг нельзя отлучиться, чтобы ты не устроила себе неприятности.
Я попыталась высвободиться.
— Ты бросил меня. Где ты был? Что ты делал? Где ты был?!!
— Не дергайся!
Он схватил меня за руку, но я вывернулась, и он разжал стальную хватку своих пальцев. Но при этом он — наверное, инстинктивно — перехватил второе мое запястье. Сделано это было осторожно, без нажима на нервный узел, что могло временно парализовать руку, тем не менее я остановилась и охнула.
— Можешь на минуту успокоиться? Я объясню.
— Мне не нужны объяснения! — солгала я, отталкивая его свободной рукой. — Отпусти!
— Только после того, как ты меня выслушаешь. Я не хотел оставлять тебя, но зовом из ада нельзя пренебречь. Я не мог больше тянуть.
Сердце мое глухо застучало, а во рту появился медный привкус.
— О чем ты говоришь? Отпусти меня!
— Если не захочешь выслушать, придется тебя заставить. У нас нет времени на игры, хедайра, хотя я с радостью поиграл бы в любую игру, какую ты придумаешь. Но Князь призвал меня.
В первые несколько секунд пугающий смысл его слов не дошел до меня, как это бывает с самыми ужасными известиями. К тому же я была слишком поглощена бесплодными попытками вырваться. Потом я обмякла, и Джафримель выпустил мое запястье. Высвободив руку, я положила голову на его плечо, а он привлек меня поближе и заключил в кольцо своих крыльев. Это рождало невероятное ощущение близости. Я много узнала о демонах, и мне было известно, что крылатые демоны — во всяком случае, крылатые демоны высшего ранга — не терпят чужого прикосновения к крыльям. Их раскрывают только для полета или объятий.
«Мне повезло, повезло, повезло. О боги, неужели он и вправду сказал то, что мне послышалось?»
— Ты поняла меня? — прошептал он, уткнувшись в мои волосы. — Князь призвал, хедайра.
«Я не мог связаться с ним обычным способом».
В моей голове звучал вкрадчивый голос Люцифера. Как во время охоты на Келлермана Лурдеса и Мировича, Князь тьмы снова сунул свой изящный нос в мою жизнь. В безумной суматохе последовавших событий я совершенно забыла о нем.