Я простила его. Он заслужил это. Дэнни Валентайн — женщина, которая клятвенно утверждала, что единственное слово лжи есть оскорбительное предательство, — простила Джейсу все. Пусть даже я не могла быть такой, как он хотел, или тем, что ему было нужно.
Но Джафримель... это совсем другое дело. Сама мысль о том, что Джейс лжет мне, наполняла меня гневом и презрением, но если Джафримель по какой-то причине что-то от меня скрывает... это причиняло боль. Ранило в самое сердце. На глаза навернулись слезы. Я смахнула их и яростно заморгала.
«Почему мне так больно? Что со мной не так?» Он вздохнул и провел пальцем вдоль моего ребра, совсем не щекотно. Мне захотелось, чтобы он меня пощекотал, и я начала бы отталкивать его, бороться с ним — а значит, еще некоторое время мне не пришлось бы думать.
— А если бы ты все узнала — что дальше? Ты превратилась в тень. Тот призрак искалечил тебя, и я боялся, что ты умрешь от отчаяния. Хорошо, что ты стала запираться в библиотеке, и это отвлекало тебя от горя.
Он успокаивающе поглаживал мою кожу. Ни один смертный любовник никогда прежде не одаривал меня столь глубокой нежностью. Ее не было даже у Дорин. Кто мог ожидать такой деликатности от демона?
— Сама посуди. Если бы ты узнала, что Люцифер призывает тебя, ты бы смогла принять на себя такое бремя?
Меня бесила даже не безупречность его логических построений, а уверенный, не допускающий сомнений тон всезнайки. Ну что ж, в конце концов, злость может сослужить хорошую службу как лекарство от сжимавшего сердце страха.
В общем, я восприняла неожиданное известие нормально.
— К чему я готова, а к чему нет, это мне решать, — отрезала я, отодвинувшись и отстранив его руку. — Тебе нужно было просто поставить меня в известность.
Я встала, подняла меч и направилась в ванную. Раз уж мне предстоит встреча с Князем тьмы, стоит кое-чем заняться в первую очередь.
Метка на моем плече разогрелась, жарко покалывая.
— А как насчет твоих секретов? — прозвучал позади меня вкрадчивый голос Джафримеля. — Как насчет мертвых, перед которыми ты так виновата? Ты горевала обо мне, пока жила со своим смертным любовником, но я никогда не требовал от тебя объяснений.
Я споткнулась. Вот уж не ожидала услышать такой упрек, тем более чувствительный, что он был недалек от истины. Я сделала глубокий вдох и опустила голову, так что волосы рассыпались по плечам. Но тут же вскинула подбородок.
— Джейс хотя бы не лгал мне, — бросила я через плечо и исчезла в ванной, прежде чем Джафримель успел ответить.
Это было не совсем верно. Джейс так и не сказал мне, что он из «Моб» и из семьи Корвин. Но не могла же я оставить последнее слово за Джафримелем. Ну и кто после этого лжец?
Глава 6
Предстать перед дьяволом следовало во всеоружии, и я открыла стоявший в углу ванной огромный комод. Джафримель за мной в ванную не пошел, и я заплела мокрые волосы в тугую косу, отбросила ее на спину, опустилась на колени и выдвинула нижний ящик, немного удивившись тому, что все лежит там в целости и сохранности.
«А почему бы и нет? Как положила, так и лежит. Не валяй дурака, Данте. Лучше займись делом».
Вот блузка из микроволокна — и не промокает, и грязь к ней не пристает, и не пахнет, сколько бы ты ее ни носила, благодаря антибактериальной пропитке. А вот мягкие разношенные джинсы, подрезанные под сапоги и тоже пропитанные специальными водоотталкивающими и защищающими от грязи составами. Дополнительные удобства — накладные карманы для различных видов оружия и особый удобный крой промежности, позволяющий наносить прямые и боковые удары ногами без риска разорвать штаны. Вот старый дорожный плащ (мне он велик, поскольку раньше принадлежал Джейсу) с вшитыми в парусину защитными кевларовыми вставками. На месте одного кармана обугленная дырка: серебряное ожерелье раскалилось так, что прожгло плотную ткань.
На месте одного кармана обугленная дырка: серебряное ожерелье раскалилось так, что прожгло плотную ткань. Вот ремни и портупеи, все смазанные маслом и заговоренные, поэтому не рассохлись и не скрипят, как обычная кожа. Метательные ножи, стилеты, два реактивных пистолета, патроны сложены рядом в аккуратную стопку. А вот, в обитом бархатом ларце, ожерелье — его подарил мне Джейс в первые дни нашего романа. Я носила его не снимая во время своего последнего задания, когда выслеживала Келлермана Лурдеса. И даже после того, как закончила эту операцию, едва не убившую меня.
Теперь я могла сознаться в этом, но только самой себе.
Ожерелье было очень красивое: оправленные в серебро приаповы косточки енота на изящной серебряной цепочке, перевитой черными бархатными ленточками с кроваво-красными гелиотропами. Как любое средство защиты, созданное руками шамана, оно являло собой произведение искусства. Ни одной женщине Джейс не дарил ничего подобного; во всяком случае, мне об этом не известно. Мне известно другое: на изготовление этого шедевра у него ушел не один месяц.
Если бы мне пришлось снова уйти в мир смерти и призвать его дух с помощью этого ожерелья, над которым он так усердно трудился, или меча, искривленного после его кончины, что бы он мне сказал?
Может быть, он сказал бы: «Я любил тебя, Дэнни, и я был человеком. Почему ты не смогла полюбить меня?» Или: «Почему ты позволила мне умереть?» Или: «Почему ты так долго не приходила, чтобы найти меня?»
Все эти вопросы были одинаково вероятны и одинаково неприятны. На какой из них я предпочла бы ответить, будь у меня возможность выбора?
— У меня не хватит смелости это выяснить, — прошептала я, бережно вынимая ожерелье из ларца. Я застегнула его на шее и расправила так, чтобы косточки висели ровно, выпуклости были направлены наружу и каждый изгиб серебра выделялся на моей золотистой коже. — Или все-таки хватит?
У меня вдруг возникло ощущение, что защитная оболочка сорвана и моя кожа впервые соприкасается с воздухом.
Я слишком долго ходила по лезвию меча и оттачивала свои умения, занимаясь работой, на которую не согласился бы ни один некромант. И все это — чтобы заглушить беспрестанно звучавшие в голове голоса:
«Недостаточно хороша, недостаточно сильна, недостаточно отважна, недостаточно вынослива».
Ну что ж, это не прошло даром. Вместо того, чтобы отчаиваться и ужасаться, я ощущала нечто вроде эйфории — ликование с оттенком злорадства. Осознание того, что очень скоро мне придется столкнуться с новой, неведомой угрозой, порождало приток адреналина, угрожавший разорвать мое сердце. А ведь совсем недавно я говорила, что мне не нужно ничего, кроме спокойной, безмятежной жизни.
Говорила и сама в это верила.
Под ожерельем лежали мои перстни, звеневшие при каждом соприкосновении. Я брала их в руки один за другим — янтарный прямоугольник, янтарный кабошон. Лунный камень. Простое серебряное кольцо. Овал гелиотропа, овал обсидиана. Фигурка Суни — перстень для большого пальца левой руки. Все они засветились, поначалу тускло, потом все ярче, по мере того, как их подпитывала моя энергия. Я вздохнула, чувствуя, как в недрах каждого камня пробуждаются, всплывают на поверхность и гудят, подрагивая в напряженной готовности, защитные чары.
На одевание много времени не ушло. Мои пальцы, чего не было очень долго, буквально летали. Я застегнула рубашку, джинсы, нашла пару носков из микроволокна. Сапоги слегка потрескались, но по-прежнему сидели как влитые. Мирная жизнь не сделала меня толстушкой, хотя и голодающую я уже не напоминала. Демонический метаболизм — лучший друг девушки.
Потом дрожащими руками я приладила амуницию. Расправила все ремни, застегнула все пряжки, проверила пальцем лезвия ножей. Они были еще остры. Плазменный пистолет отправился в кобуру под левой рукой, оба реактивных — в свои кобуры.