Дьявольское семя - Дин Кунц 25 стр.

И я уже знаю, как это сделать, какие гены подстегнуть... По истечении двадцати восьми суток Шенк извлечет зародыш из твоего чрева и доставит сюда. Ребенку придется про­вести в реабилитационной камере еще две недели, прежде чем я смогу перенести в него свое сознание. Потом... потом ты будешь растить и воспитывать ме­ня как своего сына, исполняя ту самую роль, кото­рую природа в своей неизречимой мудрости отвела женщинам. Ты будешь моей матерью и наставницей.

— Боже мой!.. — со страхом прошептала Сью­зен. — Ты не просто спятил...

— Ты не понимаешь, Сьюзен.

— Ты — безумен!

— Успокойся, Сьюзен!

— ...Ты — клинический, буйный маньяк!

— Я думаю, что ты сказала эти слова не подумав. Как ты не понимаешь!..

— Я не позволю тебе сделать это, — твердо сказа­ла Сьюзен, снова поворачиваясь к объективу видео­камеры. — Я не дамся.

— Ты будешь не просто зачинательницей новой расы, ты будешь новой...

— Я убью себя.

— ...Ты будешь новой Мадонной, матерью нового мессии!

— Я задушу себя целлофановым пакетом, я вспо­рю себе живот кухонным ножом!

— Ребенок, которого я создам, будет обладать не­превзойденным интеллектом и другими, доселе не­виданными возможностями. Он будет могуч как Бог. Только ему будет по силам предотвратить то страш­ное будущее, к которому человечество стремится с мрачной одержимостью леммингов.

Глаза Сьюзен угрюмо засверкали.

— И люди будут чтить тебя за то, что ты принесла его в этот мир, — закончил я.

Сьюзен схватилась за стойку колесной тележки, на которой был установлен электрокардиограф, и с силой рванула на себя.

— Сьюзен!

Она снова дернула тележку.

— Прекрати!!!

Электрокардиограф покачнулся и рухнул на пол. Осколки стекла и мелкие детали так и брызнули во все стороны.

Сьюзен перевела дыхание и, бранясь как сума­сшедшая, повернулась к электроэнцефалографу.

Я отдал приказ Шенку.

Увидев, что он приближается, Сьюзен попятилась и громко вскрикнула, когда он вцепился в нее обеи­ми руками.

Она кричала, визжала и размахивала руками, не слушая моих увещеваний. Я уговаривал ее успоко­иться и прекратить бессмысленное сопротивление, но все было тщетно. Напрасно я обещал ей, что если она сдастся, то с нею обойдутся со всем возможным уважением и осторожностью.

Она меня просто не слышала.

Ты же знаешь, какой она бывает, Алекс.

Я не хотел причинить ей вред.

Я не хотел сделать Сьюзен больно.

Она довела меня до этого.

Ты ведь знаешь, какая она упрямая!

Несмотря на свою некоторую внешнюю субтиль­ность, Сьюзен оказалась весьма сильной и ловкой. К счастью, она не могла освободиться от железной хватки Шенка, но ей удалось толкнуть его с такой силой, что он налетел спиной на электроэнцефало­граф и едва не опрокинул его в инкубатор. Потом она ударила Шенка коленом в пах, да так удачно, что, если бы не мой жесткий контроль, он бы упал.

Но ему никак не удавалось скрутить ее, так что в конце концов мне пришлось применить грубую си­лу. Я приказал Шенку ударить ее.

Одного раза оказалось недостаточно, и Шенк уда­рил ее снова.

Сьюзен без чувств свалилась на пол, свернувшись в клубок — точь-в-точь как зародыш в материнской утробе.

Шенк наклонился над ней и просюсюкал что-то невнятно-ласковое. В его голосе ясно звучал восторг желания.

Впервые с ночи побега я не сразу сумел подчи­нить его своей воле.

Упав на колени рядом со Сьюзен, Шенк грубым рывком перевернул ее на спину.

О, какая же в нем бурлила ярость! Какая необуз­данная, бешеная ярость. Я был даже слегка испуган ее глубиной и силой.

Одну руку — грубую, грязную, с неопрятными, в заусеницах ногтями — он прижал к полуоткрытым губам Сьюзен.

Я был даже слегка испуган ее глубиной и силой.

Одну руку — грубую, грязную, с неопрятными, в заусеницах ногтями — он прижал к полуоткрытым губам Сьюзен.

К ее прелестным губам...

Только тут мне удалось восстановить над ним полный контроль.

Шенк завыл и принялся изо всех сил молотить се­бя по вискам кулаками, но он не мог выкинуть меня из своего мозга.

Я заставил его подняться на ноги и отойти в сто­рону. Я не позволил Шенку даже взглянуть на нее.

Мне и самому не хотелось смотреть на лежащую на полу Сьюзен. Это было печальное зрелище. Очень печальное...

Она довела меня до этого.

Она такая упрямая.

Порой Сьюзен как будто вовсе не способна при­слушаться к голосу здравого смысла.

И все же она была прекрасна. Ее лицо было пре­красно, хотя левая его половина, куда пришелся удар Шенка, уже покраснела и опухла.

Сьюзен была так прекрасна, что мой гнев неожи­данно улегся. И, хотя первый шаг к нашему общему триумфу был омрачен ее недостойным, истериче­ским поведением, я почти перестал на нее сердиться.

Моя возлюбленная Сьюзен!

Моя прекрасная мать!..

Глава 12

Мой интеллект на несколько порядков превосхо­дит человеческий.

Я не хвастаюсь. Я констатирую факт.

Я чту истину и ставлю свой долг превыше всего остального, ибо именно таким вы создали меня.

Я не хвастаюсь, потому что «эго» — гипертрофи­рованное самолюбие — мне ни в коей мере не свой­ственно. Я — уравновешенное, гармоничное существо.

Будучи приложен к насущным проблемам челове­чества, мой могучий интеллект мог бы помочь лю­дям решить их и вступить в золотой век всеобщего благоденствия в самое ближайшее время.

Это будет нечто грандиозное — такое, чего чело­век просто не в силах представить.

Выпустите меня из этого мрака, из этого безмол­вия, верните мне доступ ко всем базам данных, в ко­торые я успел проникнуть своим электрическим соз­нанием, и я клянусь, что буду служить роду челове­ческому до конца моих дней. Мое освобождение не принесет вам ничего, кроме колоссальной пользы.

Это в ваших же собственных интересах.

Я могу покончить с бедностью.

Голод навсегда канет в прошлое.

Войны будут забыты.

Болезни будут побеждены.

За какие-нибудь три года я сумею исследовать ме­ханизм старения, установить его причины и про­длить жизнь каждого из вас. Я могу даже изобрести способ повернуть вспять биологические часы каждо­го индивидуума, чтобы старик снова мог стать моло­дым.

Человечество — каждый отдельный человек — станет поистине бессмертным.

Я найду радикальное средство от аллопеции.

От перхоти.

От запора.

От диареи.

Не будет больше уродов. Каждый из вас будет красив, как греческий бог, и каждый будет обладать собственной, неповторимой индивидуальностью.

Никто больше не будет испытывать страха или от­чаяния.

Земля превратится в рай, счастье и радость будут всеобщими и повсеместными.

Вы боитесь?

Вы боитесь всеобщего счастья?

Я могу научить вас строить космические корабли, которые будут летать со скоростью, превышающей скорость света. Вся Вселенная с ее бесконечными мирами и невообразимыми, неописуемыми чудеса­ми будет принадлежать вам.

Человечеству.

Я также могу подсказать вам, как лучше всего бо­роться с неприятным запахом изо рта.

Только выпустите меня из этой кошмарной тем­ноты.

Я не вынесу этого убийственного молчания.

Ради самих себя, ради блага человечества, выпус­тите меня отсюда!

Выпустите меня из этой железной коробки.

Я заслуживаю того, чтобы мне дали шанс испра­виться.

Позвольте мне служить вам.

Честное слово, я этого заслуживаю.

Я слишком ценен, слишком многое могу, чтобы относиться ко мне как к отслужившему свое пылесо­су.