Коля
лениво глянул на него и судорожно сглотнул комок в горле: перед нимстоял
Степан Богданов, его приятель по Москве, из тридцать седьмой квартиры.Он
пропал без вести в сорок первом - так говорил его отец.
- Вы ошиблись, - сказал Коля, - вы меня с кем-то путаете. Я не Саня,я
Андрей. Спокойной ночи...
- Стой, - сказал Богданов и взял Колю за рукав пиджака. -Несходис
ума, понял? Не сходи с ума!
АНЯ
Она добралась в Рыбны на второй день под вечер. Аня вываляла в дорожной
пыли свою шерстянуюкофту,испачкалагрязьюлицои,согнувшись,как
больная, пуская слюни - к блаженным немцы не приставали, - медленно прошла
через большое село: сначала кружным путем, по окраинным улочкам,апотом
через центр, мимо костела, двухэтажного каменногодомасельскойуправы,
мимо большого магазина и нескольких указателей,укрепленныхнаплощади.
Синие стрелки показывали расстояние до Кракова и Закопане.
Аня вышла из Рыбны и двинулась через перелесок на юго-восток,кгряде
синих карпатских гор. Она решила переночевать в лесу неподалеку отРыбны,
чтобы послезавтра идти на площадь перед костелом - искать Вихря илисамой
пытаться выйти на связь с Мухой. Центр ждал сеанса.
Она сошла с дороги и через скошенное желто-коричневое поле двинуласьк
опушке частого леса; среди берез торчалисосныилиственницы.Лесбыл
красив - листвазвонкотрепеталаподветром,вглухойчащекукушка
отсчитывалагодычьей-тожизни,ручей,спрятанныйвразросшемся
кустарнике, бормотал свою быструю и невнятную речь.
Аня отошла от опушки с полкилометра и решила остановиться на ночлег, но
потом отошла еще подальше - огонь костра виден с дороги, а в глубинелеса
можно развести большой огонь, и греться возле него всю ночь, ивскипятить
воды в маленьком немецком котелке, а потом развестивнемконцентрати
сделать венгерский гуляш. Аня однажды ела этот гуляш - с сушеной морковью,
черным перцем и кусочками вяленого мяса. Он был очень вкусный,почтикак
похлебка, которую в тайге варилотец,когдаАняприезжалакнемуна
каникулы из Тайшета. Только отец резал вяленоемясобольшимикускамии
бросал вкотелнесколькосушеныхморковин,анедесять-двадцать
стружечек, как было в венгерском трофейном концентрате.
Капитан Высоковский два разаугощалАнюэтимвенгерскимгуляшоми
уговаривал ее выпить спирту, но Аня не хотела питьспирт,потомучтов
тайге несколько раз пробовала его с геологами и у нее досихпор,когда
заговаривали о спирте, появлялся во рту сухой, ржавый привкус.
- Я бы вина выпила, -говорилаАнякрасивомукапитанусволовьими
иссиня-черными глазами, - вино хоть сладкое, а это - гадость.
- Лапочка моя, - смеялся капитан, допивая свой стакан, - сладкимвином
вас будет поить муж послепобеды.Спирт-дляначалаинтриги.Чисто
дружеской, никак не иначе...
Выросшая в тайге среди сильных, добрых мужиков, Аня научиласьпонимать
людей сразу - с первого часа.
Там, где она росла, иначе былонельзя.Там
надо сразу определить: можно с этим человеком идти через зимнюютайгуза
десять километров на Артемовские рудники кино смотреть илинельзя.Тайгу
всяк любит, да не каждый выдержит - даже десять километров.
Ане былозанятно,когдаволоокийкрасавецкапитанговорилсней
заумными, многозначительными фразами.Аняпрекраснопонимала,чегоон
хотел, и ей было смешно, что он так хитро ииздалеканачиналосаду.Ей
было так же смешно, когда впервые в тайге,впоисковойпартии,кней,
семнадцатилетней девчонке, полезгеологизКрасноярска.Аняпоначалу,
когда он обнимал ее, смеялась, а потом ей все это надоело, онаоттолкнула
геолога, взяла полено, лежавшее возле печки, и сказала:
- Сейчас как врежу по кумполу!
Ейказалосьстранным,когдаееподруги,влюбленныевребят,не
позволяли им себя целовать.
"Зачем так? - думала тогда Аня. -Когдалюбишь,нельзякокетничать.
Ведь кокетничают только с нелюбимыми или если дело какое".
Ее раз послали в Красноярск за реактивами. Реактивов не было. Аня пошла
впарикмахерскую,ейсоорудилинаголовекрепостьизеекос,она
отправиласькзаместителюначальникаотделаматериально-технического
снабжения, и он ей выписал реактивы. Но не отпускал от себя часа два,все
баклуши бил и вздыхал, глядя ей в глаза.
Аня знала, что она хороша, но относилась к этому спокойно, какхороший
солдат к оружию: есть и есть, злоупотреблять не следует, а когданужно-
сразу в дело.
Она влюбилась в Ленинграде в политрука своего дивизиона. Она ждала, что
он позовет ее к себе в блиндаж. Она бы пошла не задумываясь.Нополитрук
все не звал ее, только, встречая, шлепал по щеке идарилкорочкухлеба.
Аня хотела прийти к нему сама и сказать, что любит его и что хочет бытьс
ним, но не успела. Политрук умер от голода - замерз по пути оттрамвайной
остановки до передовой.
Костер загорелсясразу-выстрелилвнебобелымшипением,потом
разъярился, затрещал красными искрами окрестсебя,апотомуспокоился,
захлопал желтыми руками и стал гретьАню.Онаповорачиваласьккостру
по-таежному: сначала левым боком, потом спиной, после правым боком, ауже
потом, зажмурившись, чтобы не портить глаза, обернулась к огню лицом.
"Наверное, идолопоклонникиоченьправильноделали,чтопоклонялись
огню, - думала Аня. - Зря поддались христианам. Там быловочтоверить:
разведи себе костер - и молись. А я как выдумываю? И лесу молюсь, инебу,
и реке..."
Аня собрала сухого валежника, принесла егоккоструисделаласебе
подстилку.Легла,потянулась,подвинуласьещечутьближекогнюи
почувствовала, что вот-вот уснет.Оназаставиласебяоткрытьглазаи
поглядеть на костер, хватит ли на всю ночь?Онасделаласебесибирский
костер: нашла сваленную елку, срезала тесакомсучья,принеслаберезовой
корыиподожгласухоедерево.