У вас двери, вероятно, запираются в десять?
-- В одиннадцать, -- сказал Сайлас.
-- Хорошо.Ровно в четверть двенадцатого вы выйдете из дому. Попросите
портье вас выпустить, -- и смотрите же, не вступайте с ним в объяснения: это
можетпогубитьвседело. ИдитепрямонауголЛюксембургскогосадаи
Бульваров.Тамяи буду васожидать. Ярассчитываю, чтовыв точности
исполнитемоиуказания,ипомните:малейшее,самоенезначительное
отступление можетпогубитьнесчастнуюженщину,повиннуюлишь в том, что
увидела вас и полюбила с первого взгляда.
-- Мненесовсем понятно, зачем столько предосторожностей,-- сказал
Сайлас.
--Ого,выуженачинаетепроявлятьсвоювластьнадомной!--
воскликнулаона,игривоприкоснувшиськ его рукевеером.--Терпение,
терпение!Со временемпридет иэто.Но вначалеженщине нужно, чтобыей
повиновались, и только потом она сама начинает находить особое наслаждение в
покорности. Радивсехбогов, делайте, как я вам велю,илия ни за что не
ручаюсь. Авпрочем,-- прибавилаоназадумчиво,словноейтолькочто
представилиськакие-тодополнительныеинепредвиденные осложнения, --я
придумала для вас еще лучший способ избавиться от непрошеных гостей. Скажите
портье, чтобы онникого к вамнепускал, кромечеловека,который,быть
может, придет получить с вас старый долг; причем произнесите это с некоторым
волнением, словно страшитесьвизитаэтого кредитора, так, чтобы ваши слова
как можно убедительнее прозвучали в ушах портье.
--Яполагаю,чтоисаммогуизыскатьспособизбавитьсяот
нежелательных визитеров, -- не без досады ответил он.
--Мне быхотелось,чтобы вы поступилиименно так, как я говорю, --
холоднопроизнесла она. -- Ну да язнаю мужчин. Для вас репутацияженщины
ничто.
Сайласпокраснелипотупился.Онивсамомделерассчитывал
порисоваться перед друзьями в своей новой роли победителя.
-- Главное же, -- повторила она, -- когда будете выходить,-- ни слова
портье!
-- Почему выпридаете этому такое значение? -- спросил он. --Из всех
ваших указаний последнее мне кажется наименее существенным.
--Вы ведь сомневались в целесообразности и прочихмоих распоряжений,
которые вам уже более не кажутся излишними, -- парировала она.--Поверьте
мне, что и это, последнее, не простой каприз; со временем вы убедитесь сами.
Чего стоят, однако,вашичувства,если впервоеже свиданиевыхотите
отказать мне в таком пустяке!
Сайлас запуталсявоправданияхиизвинениях,которые онавнезапно
прервала, как бы невзначай взглянув на стенные часы.
-- Господи боже мой!-- воскликнула она,всплеснув руками.
-- Господи боже мой!-- воскликнула она,всплеснув руками. -- Неужели
так поздно?У меняни минуты времени. Увы, какие мы,женщины, несчастные,
какие мы все рабыни! Вы и представления не имеете, чем я рискую ради вас! --
И, повторив ещераз свои указания, сопровождая их ласковыми словами и более
чем красноречивымивзглядами, она пожелала ему покойнойночии исчезлав
толпе.
ВесьпоследующийденьСайлас былисполнен важности;унего уже не
оставалось сомнений в том, что его возлюбленная -- графиня. А с наступлением
вечера, скрупулезно исполнив все ее наказы,в назначенный час он явилсяна
угол Люксембургского сада и Бульваров. Там никого неоказалось.Чуть ли не
полчаса простоял он,заглядывая в лица всех женщин, которые проходилимимо
илиостанавливались поблизости.Ондажеисследовалвсеокрестныеуглы
Бульварови обошелЛюксембургский сад кругом.Однакопрекрасная графиня,
готовая броситься ему вобъятия, так емунигде и не повстречалась. Наконец
онпечальнопоплелся обратновотель. Подороге емувдругприпомнился
подслушанный имразговормежду мадамЗефиринирусокудрымюношей, и он
ощутилсмутнуютревогу. "Непонятно, почему вседолжны что-то врать нашему
портье", -- подумал он.
Он позвонил. Портье в ночной рубахеи колпаке открыл дверь и предложил
посветить ему на лестнице.
-- Он уже ушел? -- спросил портье.
-- Ктоушел? О комвы говорите? -- в свою очередь, спросил Сайлас. Он
ещене оправилсяот своего разочарования,и поэтому голос его был немного
резок.
-- Я не видел, как он выходил, -- продолжал портье,-- надеюсь, что вы
снимрасплатились.Мынеочень-тожалуемпостояльцев,которыене
расплачиваются со своими кредиторами.
-- Что за белиберда, черт возьми! -- вскричал Сайлас. -- Непонимаю, о
ком вы говорите!
-- Да об этомкоротеньком господине со светлымиволосами, --ответил
портье.-- Оком же еще? Ведь вы же сами невелели пускать к вамникого,
кроме человека, который придет за своим долгом.
-- Господи, да ведь он, разумеется, и не приходил! -- ответил Сайлас.
-- Значит, мои глаза меня обманули, -- сказал портье и подмигнул жильцу
с самым плутовским видом.
-- Дерзкий шут! --вскричалСайлас. И, досадуяна себязато,что
выказал перед портье свое раздражение, объятыйк томужемиллиономсамых
неприятных предчувствий, взбежал на лестницу.
-- Так вам не надо посветить? -- крикнул ему вслед портье.
Сайлас только ускорил шаг и взлетел к себе на седьмой этаж, ни разуне
останавливаясь. У двери своей комнаты он постоял с минуту, чтобы отдышаться;
самые мрачныепредположения роилисьвего мозгу,ион не сразурешился
войти.
Наконец, превозмогая робость, он открыл дверьи соблегчением увидел,
чтовкомнате свет не зажжен и что в ней как будто никого нет.